Мой город на изломе... 1

Мой город на изломе...

Ефрейтор 9 отдельного ремонтно-востановительного батальона связи, Мария Андреевна Швеин, разматывая телефонный провод с катушкой в руках с бойцами связитами  шедшими за передовыми отрядами, вошла в освобожденный от немцев Вильнюс 27 июня 1944 года со стороны Заречной улицы, застав  еще  дымящиеся кое где дома - печальные следы недавних боев. Штаб их батальона расположился на этой улице у Креста, которого уже нет.
Призванная в армию как связист в сентябре 1942 из Алма-Ата, она тогда еще не знала какую роль это обстоятельство в дальнейшем сыграет в ее судьбе, ведь это был не первый освобожденный город, до этого 43 армия в наступательных боях прошла Брянск и Смоленск,  а впереди был многомесячный затяжной штурм прусской крепости, увенчавшийся первой боевой наградой медалью -«За взятие Кёнегсберга». Через год, в конце войны две роты их батальона из под Кенегсберга перебросили  «налаживать телефонную сеть литовской столицы», условно этим закончив  войну для 16 девченок связисток.Когда я расспрашил о потерях батальона в боях  за Вильнюс -ответом было  «к сожалению две девушки вскоре погибли, одна застрелилась, а вторая утопилась в реке и обе от «несчасной любви".Наверно они похоронены на Бернандинском кладбище, которое неподалеко...
 Моей маме, своей младшей сестре Лидии, она надписала в 1942 году на своей фотографии в гимнастерке с отложным треугольным воротничком:-”Ухожу в бой и если не вернусь, не забывай меня мой милый друг!“. Так они никогда и не забывали друг друга и рядом прожили в этом, ставшим родным им городе свои жизни, всегда все- таки помня, что Сибирячки и мне напоминали «а ты мамин сибиряк». После смерти их мамы, Евдокии Матфеевны в 1932 году, их внучек  пяти и десяти летнего возраста, взял на воспитание в свой дом дед Матфей, вдовый к тому времени и «поднял их на ноги», а в родительский домик стоявший недалеко впустили квартирантов. Дом тот потом продали только после того, как повзрослели обе сестры и навсегда покинули родной Камень на Оби, обустроившись в Вильнюсе. Потом когда после Победы женщин военнослужащих стали срочно демобилизовывать из Красной Армии, уже замужней фронтовичке тете Марусе, ничего не оставалось, как обустраиватся в полупустом и полуразрушенном Вильнюсе и молодая семья сняла маленькую  квартиру на Заречной улице, в доме пани Буховецкой. К сожалению это обстоятельство тогда не спасло эту пожилую женщину,дом национализировали, а ее с дочерми Вандой и Терезой выслали в Казахстан как «чуждый новой власти элемент», хотя ничего плохого она этой власти не сделала, эта больная женщина и на улицу то выходила редко, только погрется на солнышке во дворе, думаю просто ее домик кому-то приглянулся.Он и терерь стоит каменный с метровыми стенами «расселянный» и заколоченный для быстрейшего «разрушения», но такое место с видом на Пречистенский собор долго непопустует.. 
А тогда после войны, как бывшему фронтовику военная комендатура выдал Марии Андреевне «предписание» на трудоустроиство в городской исполнительный комитет - «горисполком».Супруг моей кресной, Николай Николаич до войны закончил электромеханический факультет Ленинградского политехничекого института, «имел изобретения связанные с включением электроприводов корабельных артилерийских орудий»,кем на фронте был незнаю, но всю войну получал ежемесячное денежное вознаграждение за изобретение, в нашем городе он впоследствии был первым послевоенным главным энергетиком завода «Элеватор» возле колхозного рынка,возле белых столбов, ставший впоследствии «хлебозаводом» и завода электросварочного оборудования возле Закрета, позже переименованного в Вингис.Мир тесен, на этом хлебозаводе работала до выхода пенсию 1987 году, 20 лет моя теща Карпаева Клавдия Ивановна, а на «Вингисе» работал отец застав Николая Ивановича, да и я на танцах в их клубе «Энергия» не раз в начале 70 годов.
Весной 1947 Вильнюс из Сибири  приехала моя двадцатилетняя мама, только что закончившая Каменское педучилище, она  рассказывала, что продав дом приехала с полным фибровым чемоданчиком денег в Вильнюс, не заств сестру здесь, потому что та уехала в за ней, пани Пуховецкая открыла комнату «поживи пока одна, пока вернется..»
Потом в доме на углу Заречной и Поплавской молодоженами пожили и мои родители и со мной немножко, потеснив «теть Машину» семью, пока позже мы не переехали «насовсем» в свою отдельную квартиру в новый «многоквартирный дом» на Субочус. Отец в Литве в 1951 году дослуживал несколько месяцев срочной службы старшим сержантом, после шести лет срочной в погранвойсках в Германии, восемнацатилетним новобранцем весившим вначале 48 киллограм он в мае 1945 года «вторым номером станкового пулемета» с боями штурмовал Берлин , за что был награжнен медалью за его взятие, а после ранения за осколки в обе ноги  и медалью «за  Отвагу», а потом и за «Победу над Германией». Он рассказывал, как с боями их воисковая часть вышла на берег Эльбы у города Торгау. Образовалось «передышка» и вдруг с той стороны берега начали перепловлятся на надувных лодках, как он вспоминал «немцы не немцы, вроде как форму сменили по конец войны... ну обнаглели!» «но кого охота в конце войны убивать, обсядте, передышка ведь !» и дал их комадир приказ «выпустить неприцельную очереть не на поражение , а поверх голов» , тем спася жизнь ...многим американцам. Те повернули назад и укрывшись "из за угла"открыли ответную стрельбу и тода уже с час еще была чисто психологическая стрельба с использованием уже минометов и артилерии пока «сверху» не доложили «что встретились союзники»...А мост в Тиргау недавно немцы разрушили, «за старостью» и что б не напоминал всета-ки ставшей потом радостной встречей на Эльбе...
"Пап, а чем вы там менялись с американцами "махнем не глядя"?" "Ну они обязательно фотографии семьи показывали, а у нас у никого и не было их, они нам сигареты, а мы им махры из кисета, он зажигалку протягивает за звездочку от пилотки, но потом старшина нагоняй стал давать.Они радостные фотографировались с нами запросто, нам же было нечем и неположено,  и братания экспромтом с союзниками быстренько  запретили, плановые устраивали..