Питер Коннерс. Стойкость

В самом деле. Эти ломаные расселины души опасны, темны. Тянутся на двести с лишним дней в любом направлении; зловещий ледник уныния, город из виски и зимы. Я не Шеклтон, и даже не Орде-Лиз из имперской трансантарктической экспедиции. Разве известно было кому-нибудь, что существует хищный тюлень? Жена, спящая рядом, свернувшись под моим теплым одеялом, сын, обложенный шерстяными покрывалами и мишками, они переносят Иова в хрупкий рай; фруктовая водичка в одной руке, позевывая, левая ступня в меду, правая – в масле. Щенков ободрали и съели – по вкусу похожи на мясо морского леопарда, мясо пингвина! Мой февральский ветер порывами задувает сквозь плохо заделанные щели, счет за отопление больше, чем следовало бы. Это беспокоит меня. И следующий день тоже. Нет, я не Шеклтон, и даже не Фрэнк Ворсли, плывущий по бушующему проливу Дрейка со сломанным компасом и секстантом. По правде, я не знаю, что такое секстант, и наверное все равно потерял бы его в кухонном бардаке. Учебник давно уже выброшен. Нет, я не Шеклтон, и даже не самый последний из тех, кого оставили на Слоновьем Острове ждать помощи. Зима раздражает меня больше, чем нарыв на спине у Хадсона. Делает меня черствым, как омертвевшие пальцы на ноге у Блэкборо, падающие один за другим в жестяную банку после осторожных разрезов доктора Макилроя. Признаю, в дни когда синевато-серое небо угрожает вдавить мой дух в замерзшую землю, я думаю об этих людях и улыбаюсь. Закрываю книгу, где рассказывается о них. Оставляю их на льдине, плывущей в Южной Атлантике, чтобы расширять пределы человеческой стойкости в одиночку.

___________________________________________
«Стойкость» («Endurance») – корабль, на котором Эрнст Генри Шеклтон отправился в трансантарктическую экспедицию (1914—1916 гг).


Peter Conners. Endurance

Indeed. These jagged crevasses of the psyche are treacherous, gray. Extending two hundred plus days in every direction; an ominous glacier of gloom, this city of whiskey and winter. I am no Shackleton, nor even Orde-Lees of the Imperial Trans-Antarctic Expedition. Who even knew that a predatory seal existed? Curled beneath my comforter, wife asleep beside me, son in blankets and bears, these men place Job in some sandy bliss; fruit drink in one hand, yawning, left foot in honey, right foot in butter. The puppies were skinned and eaten - taste compared to sea leopard, penguin meat! My gusty February wind leaks through poorly insulated cracks, the heating bill higher than need be. This concerns me. And the next day too. No I am no Shackleton, nor even Frank Worsley navigating the tempestuous Drake Passage with broken compass and sextant. In truth, I don't know what a sextant is and would most likely lose it in the kitchen clutter drawer anyway. Manual long since tossed out. No I am no Shackleton, nor even the lowest of those left on Elephant Island to wait. This winter irritates me more than the abscess on Hudson's behind. Leaves me rigid like Blackboro's dead toes dropping one by one into the tin can beneath Dr. McIlroy's careful snips. I admit it, on days when the slate sky threatens to push my spirit through frozen earth, I think of those men and smile. Close the book on them. Leave them on some battered ice floe in the South Atlantic to push the limits of human endurance alone.