Грешный, сладкий мёд...

Ты так глупа от вредности и пьянства,
Весь облик твой сплошное хулиганство,
Играешь мной, подкидывая выше,
А я боюсь упасть, бросайся же потише.

Мне сожжены мосты, дороги нет обратной,
Был предан я любви и ею предан гадко.
Я рвался ветром, боролся за неё,
Любил и вот один я, без неё.

Гляжу в толпу, ищу порывы ветра,
Я небу задаю вопрос, но нет ответа,
Лишь облако рисует какие то черты,
Смотрю на них, быть может это ты.

Но нет, всё это лишь пространственный мираж,
Игра теней, искусственный форсаж.
Открой мне двери, запусти, согрей,
Не дай замёрзнуть, среди холодных дней.

Не дай сгореть до тла, до пепла мне дотлеть!
О чём мне будут дальше птицы петь?!
Что мне прошепчет тихо на ухо туман,
Когда в печали я один и буду очень пьян?

Дождь проливной куда с собою поведёт?
Поймёт ли кто меня, от края отведёт?
На том котором, котором я стою, благодаря тебе,
Не предсказуемой как я, моей судьбе.

И каждый вечер, ворошит мне мою рану,
Ложусь я в мыслях поздно и просыпаюсь рано.
Я знаю, как бы очень сильно я не захотел
Забыть всё, не смогу, да я бы не посмел.

Сюжет своих, былых картин любви,
Хоть были очень горькими они,
Но мне плевать, уже я не боюсь,
Воспряну я из пепла, возрожусь.

И с новой силой, небесного огня
Увидит мир и примет он меня.
Во мне ещё крепка, стальная жильная скала,
Я вырвусь в большой мир, меня ты проспала.

Ушёл я, больше не вернусь к тебе, увы
И больше не сотру с твоей щеки слезы
И ты утонешь в них как быль,
Сгоришь до тла во лжи, останется лишь пыль.

И унесёт песчинки ветер, в мрачные пески,
В барханах раскидает, все забудут, кто есть ты.
Лишь звёзды будут видеть и луна в ночи,
Как ты блуждаешь по холмам, где басмачи,

Когда-то в прошлом, на вороных конях,
Рубили саблею врагов и пленники в цепях,
Как ты сейчас, в плену своих песков,
В зыбучих тонешь вновь и кров,

До черноты загажен твой и вспять,
Уже ты время не вернёшь, ни как опять.
Твой выбор сделан, в нём тебе и гнить,
Пока сама ты не устанешь жить.

Я полюбил тебя когда-то в первый раз,
Обиду ты наносишь мне уже не раз,
Прощал  тебе, затаивал в своей душе
Печаль, но это через чур уже.

Как полюбил, так и смогу я разлюбить,
Теперь тебе, несчастной в своём мире жить.
Разорваны узы, что браком соединены,
Я счастлив и не счастлив я , увы..,

Но там где боль, растёт фундамент совершенства,
Достигнут скоро, будет пик блаженства.
Жизнь как цветок, распустит свой цветок, завянет
И вновь, с другого семя он воспрянет.

Так и судьба мной правит, то даст расцвесть,
То даст завянуть и ты не знаешь, где ты есть.
Но я борюсь и буду ей протестовать,
Не дам себя, в углы судьбе загнать.

Порывы новые ловил, но это были увлечения,
Обиды, боли, скуки, лжи лечения.
Я строил в них какие-то пейзажи,
Но это были миражи и злость всё та-же.

В эскизах, вновь, набрасывал любви черты,
А сердце вслед твердило," нет, любовь - не ты!"
И снова рыщу, словно странник по камням,
По влажным тропам, мерцанию, огням.

Мне не страшна дорога, долгий путь,
Ради любви могу всю землю обогнуть.
Хочу лишь, чтобы девушка одна
Бесповоротно полюбила и мне была бы отдана.

Была бы преданна, как тень,
Могла понять, пригреть в тяжёлый день
И не тая своей любви, дарила мне её как сны,
Как снег зима, цветы от лета и весны.

Но не могу её найти, увы ни как,
То день не так, то попадаю я впросак.
Скажи мне Боже, что в жизни тоже,
Бывают хрупкие мосты, что же дороже!?

В твоих глазах горят чистейшие огни,
Но ты молчишь, в ответе мои дни.
За все мои поступки, за отступы мои,
Быть может получаю я пенки твои?!

Но как жжёт грудь, печёт мне раны
И бес кружит, для развлечения дабы.
День мимолётно пролетит на сквозь
И ночь укроет покрывалом и звёзды гроздь.

Рассыпет по небу, как в поле рожь,
Рассеял пахарь хлебный, что-ж,
В твоих рисунках, яркая, безмолвная луна,
Мерцания слепого, будущего сна.

Лишь жители ночных, украткою, теней,
Ползут, сжимаются тесней,
Сгоняя в угол, сбившихся из стада,
Для них ущерб, другим одна отрада.

Прилив поточного касания огня
И дичь теряет, былую силу дня.
В кусках, разорвана, от страха,
Ведь ждёт её от беса плаха.

И я всё мыкаюсь к пророчеству, к жрецам,
Ищу знакомого, по сердцу мне лица,
Рвусь через край, прибегая в крайность,
Срываясь и цепляясь, тайность,

Влечёт меня и я влекусь туда,
От прошлого забытого мне дня,
К другим частотам, радиоволне,
Имею шанс и он во мне.

Я сам себя вковал, в своих цепях,
Я должен подавить душевный страх,
Боязнь любить, боязнь остаться без неё,
Я должен жить и рваться вновь вперёд.

Не затуплять и жизнь свою не загубить,
Стремясь, борясь, но дольше жить.
Касаясь каждого горячего огня,
Быть может я найду, который примет и меня.

Мне не нужны мешки злотых богатств,
Мне нужен снег и солнца чуть украсть,
Листвы деревьев, шорох трав,
Но боль моя, - сжимающий удав.

Мне всё сильней сжимает, сердечные сосуды,
А за спиной, бесчестья груды.
В шкафах запрятаны все тайны,
Что жгут мои назойливые раны.

Ведь сам не ангел я, не свят.
Всё-ж за поступки может я проклят!?
Но не на столько все мои грешки,
Что так бессчётно валятся плешки!

Их принимаю я без мокрых слёз,
Но рвёт мне сердце, душу мне всерьёз.
За все порезы глубокие в душе,
За выпад резкий твой, твоё туше.

Тебя я не люблю, тебя я ненавижу,
Надеюсь больше в жизни, тебя я не увижу.
Стекут снега и лёд растает с рек,
по борозде пройдётся старый век.

Мой поезд пробежит, колёсами скользя
По рельсам жизни, где нельзя,
Вернуть мне скошенные годы.
Твой горб дурной, не вырос от природы,

Он рос с твоею ношей на плечах,
А сбросить нет и сил, какой - то страх,
Стесняет мышцы из твоих глубин,
Проросших из бесчестности руин.

И некому сорвать, скосить сорняк,
Ты сохнешь из корня, совсем иссяк
Твой замок на краях, уродливой скалы,
Под ним пасутся овцы, твои сыны.

Луч солнца первым посещает полумрак,
Кирпичных, замка стен, батрак
Не раб,- твой страж среди ночных околиц,
Трезвонит в горн и выпускает горлиц.

Парящих по холмам, да распуская весть,
Собрав все тайны мира, те что есть
На полках рубленных, ухоженных страниц,
Собрания жизней, взмах ресниц.

Твоих, что сидя над листом,
Написан уж не первый том.
О как меняет человека злая боль,
Грызёт насквозь, как шерсть ест моль.

Ведь трудно дырки те латать,
Их нужно вновь и заново вязать.
Иначе, порванная нить,
Не даст зажить и всё забыть.

Но звёзды помнят, небо видит,
Крещённых богом день провидет.
И есть своё изящество от линии листа,
По ним течёт безмолвная рука.

Вливаясь мыслями в струю,
Бредовым строем как в бою,
Неся свои победы, может поражения,
Лист - поле боя и в нём мои сражения.

Я здесь как бог, могу писать, перечеркнуть,
Но только жизнь увы не обмануть.
Всё то что было писано порой
Уже не повернуть, не прочертить рукой.

Стереть нельзя и ластиком пробел,
Да вставить там пять нужных дел.
Быть может больше запятых,
Да пауз ставить жизненных.

То время было бы, тогда опять,
Подумать и сначала там начать,
Но мы бросаемся, на липкий сладкий мёд,
Но жалят пчёлы, за сладостный полёт.

Наевшись сладости, покусанные ядом,
Бегут, не видя то что рядом,
Бегут от боли, от себя,
От ночи тёмной и от дня.

От пьяных снов бегут, от трезвости людей,
Пугает их от мозга до корней,
Пугает мысль от разума пространства,
Забыли смех, им ближе пьянство.

И сохнут, словно дерево, во лжи,
Кто много в жизни согрешил.
Грешил вчера, грешил сегодня,
Грешил при завтраке и в полдник.

Грех не привычка, грех болезнь
И Бог лекарство может здесь.
В своих руках, в своих ладонях,
Господь тебя в грехах не тронет.

Напившись сладости медового греха,
Мы получаем бич тяжёлого кнута
И больно, только так прилип, что поздно
И попадаем в бездну, безвозмездно.