Сучья война. или рассказ старого сидельца

В то время много кто сидел,
В послевоенные года.
Творился в зонах беспредел,
Я знаю, я сидел тогда.

Блатных гноили на тюрьме,
Вся власть в руках ментов.
Раскол блатных на масти две,
На сук и на воров,

На тех, кто предал мир блатной,
Кто стал ментам служить.
И на воров, кто жил с братвой,
Не мог с ментами жить.

Я вором был, одним из тех,
Кто ненавидел власть.
Давил цветных, на зонах всех,
Держал блатную масть.

Война воров между собой,
Лишь на руку ментам.
И кровь людей текла рекой,
По зонам - лагерям.

Людей травили, как собак,
Как стравливают псов.
Загнали всех в один барак,
И красных и воров.

Грызитесь люди межь собой,
Глумилась в зонах власть.
Вы истребите мир блатной,
Сожрет вас ваша масть.

Мне было двадцать пять годков,
А взяли за карман.
За честь свою на всё готов,
С понятием жиган.

Не просто нам пришлось тогда ,
Как вспомнишь, дрожь берет.
Уральский климат, холода,
И вошь ночами жрёт.

***
Был запахом смерти пропитан барак,
И множество сломанных судеб.
Здесь третьего нет, или друг или враг,
Ошибкам прощенья не будет.

Пытаясь подняться, быкует зверьё,
Старался, как мог осадить.
Пропустишь обиду, и имя своё,
Не сможешь от грязи отмыть.

Я помню, в одном из таких лагерей,
Досталось мне ночь пережить.
Не мало достойных по жизни людей,
Пришлось нам с братвой схоронить.

Мне врезалась в память та ночка навек,
И снится она вновь и вновь .
Тела на полу двадцати человек,
И лужами алая кровь.

***
Бараки забиты людьми под отказ,
От сырости трудно дышать.
И красных пасёт пара преданных глаз,
Чтоб вовремя кипишь поднять.

Три ночи не спим, на нервозе народ,
Заточки к рукам прикипели.
Похоже не зря, видно ссученых взвод,
Для рамса с блатными созрели.

Достали ножи, значит будет резня,
За место в бараке и зоне.
Поднялись блатные, поднялся и я,
И те, кто по масти в законе.

Нас меньше, чем красных, но дух не отнять,
И биться готовы до смерти.
Нам нечего было по жизни терять,
И всё понеслось в круговерти.

***
Удар за ударом и крики людей,
И кровь потекла по бараку .
А в ней разглядеть не сумеешь мастей,
Вошедших  в  смертельную драку.

Вот суку блатной посадил на ножи,
Но сам от заточки не скрылся.
Теперь на полу в луже крови лежит,
В беспамятстве вечном забылся.

Я сам в ту минуту едва уцелел,
Услышав пронзительный крик.
От сучьей руки увернуться успел,
В которой заточенный штык.

С размаху перо в его горло загнал,
И с силой, как смог, повернул.
Он брызгая кровью, как бык застонал,
Свалившись навеки заснул.

***
Не знал я, что значит людей убивать,
Я вор, не по масти мне  знать.
В ту ночь мне пришлось для себя выбирать,
Убить или жизнь потерять.

Когда разошлись мы по разным углам,
Уставшие в смертном бою.
Смотрели в глаза своим кровным врагам,
В почти опустевшем строю.

Сумели мы масть в эту ночь отстоять,
А утром оставшихся сук,
Угнали этапом, не дали дорвать,
С Урала, куда-то на юг.

С тех пор много лет пронеслось, не догнать,
Но в память закралась мою.
Та ночь, что заставила нас выживать,
В крававом смертельном бою.

***
В холодном вагоне,под грохот колес,
Мы слушали старого зека.
Он сучью войну на себе перенес,
В которой убил человека.

В бесцветных глазах, и в открытости фраз,
Я  слышал его покаянье.
И голос, который поведал рассказ,
Уже перенес наказанье.