Всё перечитал

Все уснули можно что-нибудь написать.
В сущности, писать мне не обязательно. Достаточно только читать.
Проблема в том, что читать особо нечего. Вернее, не совсем так.
Сколько ни читаю, обязательно что-то новое и интересное для себя нахожу.
Даже в «Соборе без крестов» Шитова, что-то было важное для меня.
Вопрос в том, что в некоторых вещах это новое и интересное разбросано по крупицам.
Пока соберёшь – умаешься.
Вячеслав Пьецух как-то сказал примерно так: «В зрелом возрасте положительно нечего почитать».
И главное в том, что никогда заранее не узнать насколько в настроение попадёт чтиво.

Считаю, у книг должна быть чувственная аннотация.
Обычная аннотация с кратким содержанием фабулы и чувственная.
Например:
«Рекомендуется людям, страдающим за весь мир вселенской скорбью» или
«Тем, кто думает, что им хуже всех живётся на свете» или
«Каким бы ни было ваше настроение, оно не изменится».

Так вот, несмотря на то, что писать мне не обязательно, а достаточно только читать, первую свою повесть я начал сочинять в 10 лет.
Наверное, она же и последняя. Повесть до сих пор не окончена.
Мне кажется, что я тогда только-только научился читать и писать и вряд ли что-то читал сам.
Но все взрослые вокруг что-то читали и, вероятно, поэтому я решил заявить о себе.
Я тогда не знал, да и сейчас не очень знаю, как именно пишутся большие произведения в прозе.
Полного сюжета у меня не было, но хотелось, чтобы это был детектив или шпионский роман.
Главным героем повести был 10-ти летний мальчик. Как тонко!
Ему была уготована схватка с иностранной разведкой.
Разведку олицетворял взрослый дядя в сапогах испачканных глиной, которой поблизости нашего города не было. Очень подозрительно. Надо следить за дядей. Дальше я выдохся.

Мне кажется, что наиболее достойный побудительный мотив к сочинительству – это сообщить миру то, что ты не встречал у других авторов.
Поэтому так много стихов пишется от первого лица.
Ведь «обо мне» никто не пишет.
Если автору удалось осознать, что он не пуп земли и не представляет сам по себе особой ценности для читателя, то он начинает работать красиво или умно, а лучше и то и другое и приобретает некую ценность.
Некоторым удаётся выйти за рамки собственной личности.
В зависимости от того, насколько высоко и далеко, это может быть очень интересно.
Но нужно образование, опыт и мастерство. Нужны старшие товарищи по цеху, доброжелательные критики и много чего ещё нужно. И ещё нужен талант. Что это такое не ясно. Очевидно, особое состояние мозговых центров, отвечающих за речь. Но такая формула мало добавляет к пониманию понятия талант.

Но есть особые случаи. Когда ты не можешь не писать. Не знаю, всегда или нет, но мне очень часто видно, можно было обойтись без этого стиха в принципе или нет.

Исключения составляют гении. С ними ничего не ясно. Настолько неясно, что когда мне не ясно, сразу решаю – гений.

Форма произведения имеет важное, но второстепенное значение.
Очень желательно чтобы было красиво, но не обязательно.
Таланту и гению прощаешь всё.

Мне не очень понятно, что люди находят в моих текстах.
Рута Марьяш сказала – в них бьётся жизнь.
Вот сейчас возьму и напишу стишок прямо сюда. С минимальными переделками. Посмотрим, что там бьётся.

Я не искал где лучше или глубже,
а просто жил, плывя по воле волн
и потому любовью был контужен –
такой здесь для бесхитростных закон.

Ну и что? Во-первых, это ложь. Я искал, где лучше или глубже. Во-вторых, «волн – закон» не такая и хорошая рифма. В-третьих, пора уже спать.
Хорошо время убил. В «Журнальном зале» ничего нового. Всё перечитал.