О природе соответствий

Марта пишет о птичках и бабочках, в кастрюле кипит тунец, выпадает любая карта (сюда поместится человек тридцать, все разносторонние личности, как мне идет красный цвет), улыбайся всегда, любовь моя, привет тебе из Владивостока в начале марта, мне уже двадцать три, сорок плошек внутри, красный цвет у отживших комет и глаз Медузы. Каких ты встречал медуз? У моей Горгоны, положи ее на сердце свое, как гроздь винограда, я трачу на вас киловатты и мегатонны, вы слишком чреваты, а мне ничего не надо. Марта пишет о птичках и бабочках, странное дело – все неприметно живы, только я, что не верит в демонов из пустоты – страница здесь обрывается, я посылаю открытки Тойбеле цвета густой крапивы, я слежу за перипетиями, но не смотрю на лица. Марта пишет о птичках и бабочках и отправляет Богу эти послания – всё упирается в черный сургуч конверта, здесь поместится только тридцать, я принимаю малые дозы, всё хорошо помногу, в кастрюле кипит тунец, обрывает дверной звонок Вальтер Скотт из Перта.

***

Мой режиссер сказал мне: «Ты не умеешь держать дыхание и осанку, другие леди заключили пакт о ненападении с миром и вернутся после антракта, вот алфавитный порядок – все буки свои и веди держи при себе из врожденного чувства такта». Мы осмотримся здесь – статичная плоть-суглинок, настоящий масала-чай, свобода, стихи, мужчины, из двух дарованных мне гравитацией половинок Арахна ткет свои пустынные паутины. Если верить программе, это, конечно, Глинка, следи за движением звуков на партитуре, затаенная соль выплавляется из суглинка и на сцене является агнец в ослиной шкуре. Мы осмотримся здесь, а с изнанки другие дали, и в предсердьи карбид неотправленных эсемесок, и чему вас только учили здесь, в голове у Али расцветает тюльпан и рождается тьма в довесок.