Как мы съели друга

ДЕМБЕЛЬСКАЯ БЕЛКА

Как мы съели друга

«Главная часть собаки зарыта здесь» (М. Веллер, «Все о жизни»)

Совершенно несекретно: маразма хватит всем

Когда призывники узнали пункт назначения – Джамбул, – многие из сельских ребят вполне серьезно считали, что этот город находится в Турции или Афганистане. Впрочем,  в итоге все девяносто парней специальной команды были буквально ошарашены даже тем известием, что служить придется в Казахстане. А уж когда мы прошли весь маршрут, то каждому из нас стало ясно одно: маразма в армии хватит на всех.

Не знаю, следила ли «вражеская» разведка за передвижением новобранцев, но то, что мы явно пытались запутать следы – факт. Судите сами. Из Днепропетровска команда
добралась поездом до столицы Украины. Там пересели в электричку, доставившую нас в бориспольский аэропорт. Оттуда – самолетом до Сухуми (Абхазская АССР), затем –
в Чимкент (Казахстан). Там снова пересели на поезд и через Кзыл-Орду поехали в Актюбинск. После – опять же через Кзыл-Орду – в Джамбул.
          
Примечательно, что везли нас не в специальных эшелонах, а гражданским транспортом. Можете себе представить радость попутчиков, столкнувшихся с хмельной ротой призывников, уминающих домашние харчи под сельский «термоядерный» самогон, коего ребята из деревень припасли несметное количество. А на дворе – 1989 год. Закат коммунистической империи.
            
Нагодували… 
            
Дело было на железнодорожном вокзале в казахском Чимкенте. Когда домашняя пища у новобранцев закончилась, капитан, наш командир, с прискорбием сообщил, что лишний «кружок» по Казахстану обошелся в копеечку, потому, мол, кормить нас не за что.
             
- В армии – все общее, - сказал он. – Так что скидывайтесь, пацаны, и питайтесь, как можете и где хотите.
            
Около вокзала мы приметили шатер-ресторан, откуда вкусно веяло жареным мясом. Около десяти днепропетровцев, в числе которых был и автор этих строк, отправились в азиатское –экзотическое для нас – заведение на разведку, чтобы узнать цены.
            
Честно сказать, когда на градуснике плюс сорок пять, а голова трещит с похмелья (почти неделю не просыхали!), то есть не хочется. Но – надо. Ведь кто знает, сколько нам еще мучиться в пути, верно?
            
Оказалось, что стоимость одного шампура с небольшими кусочками мяса общим весом около 150 г – 50 копеек. Даже в те годы, по украинским меркам, это было дешево. В Днепропетровске-то стоимость ста граммов шашлыка переваливала в 1989 году за рубль пятьдесят!
            
Словом, цены нас устраивали. Дождавшись очереди, мы уселись за длинный стол, откупорили несколько бутылок пива, пригласили командира, и, как говорится, – пошла жара.   
            
- Вкусно? – спросил, улыбаясь, повар-казах. 

- Слов нет! Просто объеденье! – отвечали мы. – А что это – баранина?

- Нет, конечно. Вы что?! Баранина – дорогая… Может, вы видели утром сучку, которая возле мангала крутилась? Она, родимая…

Услышав, что нам подали собаку, мы гурьбой высыпали на улицу. Тошноту почувствовали все. Кто-то вырвал прямо себе под ноги. Хмельные парни материли шашлычника, а наш командир только ухмылялся. Капитан продолжал уминать мясо, запивая свежим чимкентским пивком. И ему было невдомек, почему подопечные, у которых сало и домашние пирожки давно закончились, отказываются от экзотического блюда.
Есть нам не хотелось до самого Джамбула…

Традиция – армейская. А, может быть, корейская?

После распределения в Джамбуле я и еще шесть земляков были направлены в Гурьев (ныне Атырау), основанный казаком Гурием и расположенный неподалеку от Каспийского моря. Городок славился на весь мир как крупнейший центр по производству и переработке осетровых. Забегая вперед, отмечу, что черная икра «водилась» чуть ли не в каждой солдатской тумбочке (во бардак был в советской армии, да?!). По ночам свободные от нарядов бойцы частенько плели сети для белуги, севрюги и других осетровых, достигавших иногда нескольких метров и в изобилии водившихся в реке Урал. Из одной рыбины дембеля-браконьеры (а кто же мы были?) порой извлекали более ведра икры!

Интересно, что в часе езды от Гурьева есть форт Шевченко, названный в честь украинского национального героя, который в тех краях был в ссылке.

Немного привыкнув к армейскому укладу жизни, мы начали вникать в тонкости солдатского дела. Вполне естественно, что нас познакомили и с местными традициями.
Среди разных издевательских законов, как то «убирать туалет – западло (то есть ниже человеческого достоинства), а работать на объекте (читай: службу нести) – нет», оказалось, что есть и вполне человеческие правила. Например, каждый новый призыв должен завести себе щенка, холить его, лелеять и не забывать подкидывать в будку продукты из столовой или посылок.

Нашу собачку назвали Белкой, потому что щенок был белым и пушистым. Кормили мы питомца полтора года, даже забрали с собой в Уральск. Нам было все равно, чья эта традиция – русская, казахская или корейская. Не равнодушны мы оказались лишь к принадлежности сучки, потому на шерсти щенка кто-то из солдат нашего призыва додумался намалевать красной краской слова «ДМБ-1991»!!!
Что поделать, в Азии и у славян просыпаются дикие нравы…

Гибель на струне и жаркое «От корейца» не для корейца

Когда министр обороны СССР Язов подписал приказ о демобилизации призывавшихся весной 1989 года, мы ликовали, радовались как дети. Однако вскоре наш праздник омрачил кореец-хлеборез из Ташкента Эдик Ли. Он сказал, что Белку надо… убить и съесть. Мол, так поступали все предыдущие дембеля, только об этом не распространялись, чтобы начальство не накзывало.

Принимать решение взялись пятеро человек, среди которых был и автор этих строк. Пока мы, закрывшись в клубе, рассуждали на высокоморальные темы, Валера Ф. родом из Владивостока, увел Белку в комнату, где хранились музыкальные инструменты. Уж не знаю, что на него нашло, но минут через десять он нас буквально ошарашил: оказалось, что сослуживец сам принял решение и… удавил собаку толстой струной от бас-гитары.
Всем рассуждениям конец. На освежеванную тушку любимицы, которая с некоторыми из нас даже иногда спала в кровати, мы смотрели как на казненного палачом человека. Кто-то проронил: «Убили друга». И это была правда.

Несмотря на наши душевные переживания, Ли помог Валере разделать тушу, а затем по какому-то ему одному известному рецепту приготовил собачье мясо в казанке. Эдик принес жаркое в клуб, но сам есть отказался. Дескать, я не тот кореец, о которых по отряду ходят байки, будто представители этого народа все сплошь собакоеды.
Мы долго сидели перед источающим аромат казанком. Каждый искал и озвучивал свою причину, по которой он не станет есть друга. У кого-то вдруг заболел живот, кто-то сказал, что сыт, другим не нравилось, что на всех только четвертушка хлеба, да и то черного, и т.д.

Дембельская шапка

И все же оправдание для зверского поступка мы нашли. Вспомнили, что собачье мясо и жир полезны в качестве профилактического средства от туберкулеза. В общем, съели мы Белку, прости Господи.

Первым наколол мясо на вилку и попробовал начальник клуба, толстяк Рома С. из Донецка. Ему понравилось, и остальные, видя, как товарищ уминает собачатину, взялись за столовые приборы. Слопали приправленное мясо, даже забыв о хлебе. Ничего не скажешь – умел кореец хорошо стряпать.

Через несколько дней Валера Ф. сделал из вычиненной шкурки большую и теплую шапку. В ней, к слову, он на дембель и уехал, поскольку мы были первым в СССР призывом, представителям которого из-за неприязни местного населения к военным весной 1991 года официально разрешили увольняться в гражданской одежде.

Когда я спросил у Валерки, где он научился разделывать собак, выяснилось, что в восьмидесятых он долгое время жил с дедом на пасеке по Лесозаводском (это в районе Владивостока), где из-за учащения случаев заболевания туберкулезом местным часто приходилось питаться приходилось мясом диких собак…

*  *  *

Сейчас, спустя почти 20 лет, горько и больно вспоминать эту историю. Особенно, когда слышишь, что где-то кустари торгуют пирожками с собачьим или кошачьи мясом, а  убийство животных поставлено на поток.

Говорят, у зверей нет души. А мне кажется, что у Белки она была, и мы ее загубили.