переселение борейцев. окончание эпоса Гипербореи

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ БОРЕЙЦЕВ

Средняя пора, поздне-валдайское время
(осташковский век), пик оледенения,
17800 лет от наших дней

Пров сказал: – Седлайте лошадей!
Хватит нам терпеть мужскую муку!
Женщин отобьем у дикарей –
бьются ж кобели весной за суку!
Любо, братья, проявить отвагу,
пред лицом богов, на нас глядящих,
перебить не грех антропофагов1
на пути к евеянкам сидящих.

1людоеды

Жрец высокочтимый возразил:
– Путь кровавый не одобрят боги.
Пров его резонно остудил:
– Вымрем все, коли законы строги.

Львов и тигров проливаем кровь,
в обществе животных – каннибалов,
а у них по осени любовь
парами, так людям жить ли свалом?

К нам пробился евнух из Тавриды,
И сказал, что в амфорах вино
ждет в низовьях Ра нас, в Меотиде,
просит черно-бурое руно.

От греха спасла нас броженина.
Сорок дней под парусом без сна
проносилась Русская равнина,
и река казалась нам без дна.

Но сосед наш дикий с Островской,
пограничный в воду сбросил камень,
берега реки, хитрец какой,
бревнами связал поперек Камы.

Парусник передний аверкиль
совершил на радость бородатым,
боги сохранили, полный штиль
выдался на Каме пред закатом.

Взмах транше и лопнули ремни,
погоди, отступник наш косматый,
коль тебе не милы мира дни,
отпугнем стрелой тогда пернатой.

Далеко. Мы сблизиться решили,
островские встретили стрелой!
Вот так чудо! Быстро катят мили
тайный смысл прогресса, роковой.

Отошли. В тылу их не оставишь,
могут парус запросто поднять,
Вишерой, как мы, подняться сами,
там Печорой сонными застать.

Сидим, хитрим на правом берегу,
костры палят ярильные на левом,
меж нами бог ярчайшую луну
повесил, не подкрасться незаметно.

Дождались тьмы и пузыри надули,
на мочевых пустились вплавь,
не зная уравнения Бернулли,
мы выбрали стремительный рукав.

А там, на остров и через протоку,
нагрянули к лазоревому сроку,
которого наш недруг не сведал.
А после стойбище пронзили стрелы,
и вопль жен в небесные пределы,
как стая сов, неслышимо слетал.
Мы пощадили малых и подростков,
старых и больных поберегли,
и тот, кто на стоянках дальних, взрослый,
остался жив, а мертвых погребли
по их обычаю, засыпав охрой
могильный бугорок сырой земли.
Ах, Гея-мать, зачем мы натворили
здесь столько зла? У бедных мужиков
давно нет тех, которые дарили б
им детушек. Закон суров каков –
кресала своим детям отсекали,
чтоб те любви божественной не знали!
Теперь понятна гонка за плотами,
бессмысленным казался марафон
в ночи и буре, – за любви плодами
бежал неандерталец разъярен!

Серенада неандертальца

Я самец, от любовного взмокший гона,
мои ноздри по ветру трепещут,
 как листики.
Я тебя догоню, что мне зверю
 за дверью закона
разбираться на скользкой тропе
моралистики.
Ты уходишь в туман бересты и покоя
твои ноги мелькают рыбешками,
вот упала, и сосу из груди молодой
 молоко я,
и кормлю дикоросом – морошкою.
Ты моя, я тебя насладив, наслаждаюсь,
до последней звезды в волосах твоих
 рыжих купаюсь.
При высокой луне ноги в кровь обдираем,
травой-муравой перевитые,
каждый год мы красивой женой
 обладаем,
с поволокой от страсти орбитами.
Хорошо под луной камыши раздвигая,
колобродить хрустальное озеро лицами,
и стекает с смеющихся губ золотая
тишина, освещенная бликами.
 
Нам ночь несут и стойбища погостов
Уральские, родительские горы,
и не поможет корень мандрагоры1
естественному племени приросту.
Вернулись двинуться ордой
в Тавриду на поклон к Перуну,
но евнух бритой головой
склонился к птице Гамаюну.

«Что скажешь, вещая, как поступить,
ведь здесь нужны ловцы нам чернобурок?
Мы сок лозы на мех полярных шкурок
пришли менять, прервется мены нить.
Тебе отдельно жбан многоведерный,
богов напоишь ты не мухоморной
грибной настойкой, что привыкли пить».

«Что произносит дерзкий твой язык?
Купить бессмертных чарою ты вздумал?
Вас, крымчаков, переселить на Грумант
давно пора, придет вам там кирдык1.
Спровадила нас птица Гамаюн
на юг, что остается вечно юн,
сама к богам направила свой крик.

1конец (тат.)

До Красной Глинки воды донесли
борейцев вновь. Их там не позабыли!
Нас встретили по-братски, нас любили!
Мы тоже прослезились, как могли.
Ярило-Солнце грело до заката
вино в посуде, месяц лишь рогатый
нас усыплял, и челны на мели.

Мы восхитились братством человечьим
и донесли его в обменный пункт,
(Сухой Мачеткой назван древний порт).
В тавернах на закуску сыр овечий
шел под вино и стоил он немало
хвостов и шкур, мы доставали сало
и вспоминали щедрость глинской
встречи.
Менять меха на амфоры с вином,
и дальше в Крым, что в Тулу
с самоваром,–
глиняне подсказали на базаре,
перевернув керамику вверх дном.
Крымчак хотел всучить нам самопал
за мех и шкурки. Ах, каков нахал!
Заснул в фактории он вечным сном.

Валюту сохранив палеолита,
до Балки Каменной1 держали курс.
(В социализм вошел пушной ресурс,
хоть и монета звонкая отлита).
Здесь встретились потоки двух культур,
смешалась кровь двух любящих натур,
и родилась борейская элита.

1Стоянка позднего палеолита в Приазовье
 
Зачем же нам спешить в евейский рай
когда и здесь южанок смуглых море,
мы позабыли про мужское горе,
спасибо вам, балканочки, за май.
Плодим детей и зубров добываем,
и мезолит, прослойку, приближаем,
забыли замороженный наш край.

конец палеолита

Обращение к читателям эпоса "Гипербореи"

Более 250 стихотворцев прочитали эпос, и ни одной рецензии. Расцениваю как неумение оценить как слабые так и сильные стороны произведения. В таком случае и самооценку дать не можете.
Тем не менее всем респект.