Снова замерло всё до рассвета...

                Снова замерло всё до расвета. Дверь не скрыпнет, не 
                Вспыхнет огонь. Только тихо на улице где то
                Одинокая бродит гармонь

                (песня Б.Мокроусова сл. М.Исаковского)
               

     Эту историю мне рассказал мой старший товарищ - коллега по работе. Случай этот произошёл в конце 60-ых годов прошлого века и, как мне кажется, заслуживает того, чтобы первым быть мною вам рассказанным. А в прочем, вам -судить.
     Заканчивался очередной год построения, кажется, "развитого социализма". За несколько дней до наступления Нового Года, в вестибюле проектно-изыскательского института появилось красочное объявление, приглашающее всех желающих на встречу Нового Года - 29 декабря, в 18 часов, в помещении клуба. В программе праздничного вечера предусматривалась торжественная часть (для молодых расшифровываю: это небольшая речь руководителя или местного партийного лидера, речь минут на сорок, похожая на речь незабвенного Серафима Огурцова из фильма "Карнавальная ночь". Затем шёл концерт художественной самодеятельности, лотереи, розыгрыши и конечно (на десерт) - праздничный банкет с шампанским и танцами.
      Все, кто работал в те  годы в подобного рода институтах, хорошо помнят, что происходило во время подготовки такого новогоднего мероприятия. Последнюю неделю перед праздником институт полу работал – полу готовился. Короче, 29 декабря уже с утра институт лихорадило, а из некоторых комнат и даже из отдельных кабинетов доносился ароматный запах вина, кофе и парфюма (для соответствия времени происходящего - я должен отметить, что такого слова тогда не употребляли, и точнее вместо парфюма надо употребить - запах вина, кофе и чудной смеси "Шипра" и "Красной Москвы").
      Среди прочих номеров программа концерта включала песню Бориса Мокроусова "Одинокая гармонь". Помните - "Снова замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет...". Песню эту собирались исполнить дуэтом ...ну, назовём их Володей и Сашей; а  аккомпанировал им на гармошке - Николай. Ребята много и успешно выступали ранее, и теперь упорно репетировали (на празднике предполагалось присутствие всего руководства института и гостей из смежных институтов, а также товарищей по партии из райкома и по профсоюзу - из Министерства). Репетировали ребята и в последний день - 29 декабря. Но, поскольку праздник начался, как я уже сказал, несколько раньше, то к началу концерта певцы "вырубились" и, уронив головы на рабочие столы, крепко спали и даже чуть храпели. Что же касается гармониста, то у него хватило сил и памяти - добраться до зала, улечься за кулисами и даже, как он позднее вспоминал, с горем пополам выслушать "тронную" речь и даже поаплодировать своим товарищам, выступавшим в концерте.
      Наконец, ведущий объявил: "А сейчас дуэт таких-то исполнит песню Мокроусова на слова Исаковского «Одинокая гармонь». Аккомпанирует такой-то. Зрители дружно зааплодировали. Задумавшийся Николай, очнулся, подхватил на плечо инструмент и бочком, бочком выдвинулся на авансцену, где ведущего уже не было, а стояла табуретка для аккомпаниатора.
         Далее произошло следующее. Николай поклонился залу, достал из кармана брюк мятый носовой платок, густо высморкался, снял гармонь с плеча, поставил её на табуретку, объявил: - "Песня «Одинокая гармонь»" и добавил: - "Исполняется в первый и в последний раз". Сказав это, он развернулся (оставив гармонь на табуретке) и чётким шагом бравого ефрейтора вышел за кулисы и исчез. В зале возникла недоумённая тишина, а затем разразился дикий хохот. Смеялись все: инженеры и техники, повара и профсоюзные лидеры, товарищи по концерту и глухой фотограф дядя Петя. Не смеялись два человека: ... (вы правильно угадали -это были директор института и секретарь парторганизации).
         Вся эта история заканчивалась уже после Нового Года. Гармонист, как член Партии, получил взыскание по партийной линии, а двух беспартийных певцов лишили месячной премии по итогам работы отделов.
         Должен Вам, мои читатели, сказать, что я поверил в эту историю: во-первых я слышал её позже ещё не раз и от разных людей; а во-вторых, сам стал свидетелем в чём-то похожего случая, произошедшего там же, позднее (уже в 70-ых годах). Мой знакомец Серёга - молодой комсомольский активист с задатками явного карьериста был назначен на время очередного новогоднего праздника в институте командиром народной дружины и должен был отвечать за порядок и поддерживать его. В результате Серёга так набрался, что поддерживать пришлось его, и уже к середине вечера Серёга сладко спал в комнате дежурного. Я не знаю, что ему снилось, возможно, что-то и приятное, но на следующий день Серёга с треском вылетел из состава комсомольского бюро института.
         Этот случай Серёге не помешал и позднее, когда наступила "перестройка", а продукты и промтовары стали стремительно исчезать из магазинов, Серёга у нас же в институте успешно руководил распродажами дефицитных промтоваров, произведённых в западных странах. Серёга, в общем по духу был прирождённый руководитель.