Исповедь многожeнца

Жестокий романс.
Музыка Александра Розенбаума
(например, отсюда http://zvukoff.ru/a4764/d21627.html).
Слова народные.
Исполняется впервые.
Маэстро, музыку...

Детишек хор на ухо мне шептал,
Покайся, пап – амнистия и баста.
Но я уже с утра шагнул в астрал:
Мол, не учи отца по жизни шастать.

А на плацу – шеренга жён в упор,
И тёщи в ряд не скроют восхищенья.
Сейчас исполнен будет приговор.
Народный суд назначил отсеченье.

Я на суде был малость подшофе.
Клял новый век, засилье феминизма.
И вот доклялся – аутодафе
С отсекновеньем части организма.

И будет завтра солнца луч ласкать простор,
Тромбоны – трубы, что легки и неприличны...
Ну а сегодня вижу поднятый топор.
Стоит палач. Однако, симпатичный...

"О, мамма миа, весь сражённый наповал...
(Что я несу, последние мгновенья)
Мадам, мисс, пани, только Вас я увидал,
Как ощутил желанье с вдохновеньем,

Тону, молю, секунду... Два часа!..
Любовь не рубят хладною секирой..."
Она молчала: длинная коса,
Тупой топор. Обличие вампира...

А над толпой буянила весна
И крики: "Режь, руби плохого дядю!".
Седьмая тёща, третья, первая жена
Взывали хором по головке не погладить.

И будут завтра о любви звучать слова,
И красота наполнит свет, шартрез лакая.
Ну а сегодня может рухнуть голова...
Узнать бы, Господи, взаправду ль?.. И какая?..

(Каждый чётный куплет – два раза, последний – с особым чувством.
Потом проигрыш, Козёл на саксе и Сэмэн на флейте (водосточных труб) – всё душевно!
Все плачут!)

Холодный пот. Час ночи и кровать.
Скрипит фонарь. Трещит башка с похмелья.
Где был вчера – не вспомнить, не понять.
Кошмарный сон. Супружеская келья.

И буду завтра снова я держать фасон,
И от загула снова в парк уйдут трамваи...
Лишь бьётся мысль про страшный вещий сон:
Вдруг кто-то в будущем законы поменяет...