Сказка, случившаяся нечаянно

        Ему повезло: он проснулся белоснежным верблюдом с тёмно-голубыми глазами. Не повезло в другом: он помнил свою прежнюю жизнь - жизнь капитана чайного клипера. Он был на редкость хорош собой: женщины на улицах городов, где он бывал, оборачивались и завороженно глядели ему вслед. Сотни осколков их сердец устилали обочины его жизни. Его же собственное сердце молчало.
        Меж тем, жизнь белого верблюда текла свои чередом. Он был ценным животным и долго переходил из рук в руки. Его нынешней владелицей была женщина. Ее мужа давно поглотила пустыня. В первый день он украдкой разглядывал хозяйку. Волосы и глаза ее спорили за право быть чернее ночи. Бархат смуглой кожи вызывал в памяти сухой лепесток розы, а ступни ног были прекрасны, как песня в пути. Когда пленительная тяжесть её бёдер обняла его спину, он понял, что пропал. Это было и сладко, и горько одновременно. Сладко оттого, что  сердце впервые познало любовный трепет. Но сладость эта была отравлена горечью, поскольку была бесполезна и бесплодна.
     Неизъяснимым наслаждением и печалью для него был час, когда женщина купалась в водах оазиса. Она вставала из воды, и тысячи капель одевали ее тело звёздным светом…
     Много раз он в тоске устремлялся в пустыню, желая растаять без следа в раскалённом чреве. И всякий раз мысль о том, что он больше никогда не увидит Её, возвращала назад.
     Освобождение пришло неожиданно, под конец одного из самых обычных дней. Женщина, утомлённая дневной жарой, задремала. Он лежал неподалёку. Хоровод невесёлых мыслей, как обычно, блуждал в его голове. Вдруг краем глаза он заметил движение и блеск чешуи. К спящей женщине быстро ползла змея. Не помня себя, он вскочил и попытался  растоптать ехидну. Однако, первый удар пришёлся мимо. Змея оказалась проворней и успела ужалить, но он всё же довел дело до конца. Шум разбудил женщину. Труп змеи и следы на песке рассказали ей всё…
     Она склонилась над ним. Он угасал. Яд был смертельный, и его тело быстро начало неметь. Он уже не чувствовал своих ног, но глаза сияли необычайным светом. Огонь внутри разгорался все сильнее и, словно помилованный узник, рвался наружу. Все его существо, пламенея, стремилось к ней.  Внезапно их вгляды встретились. Слабеющим зрением он увидел, как расширились зрачки женщины, и изменилось её лицо. Губы её приоткрылись, ловя его последнее дыхание, и вся она стала благоуханная нежность, готовая принять его в свои объятия. В это мгновение, уже холодеющим сердцем, он понял, что теперь она … з н а е т. Неизведанное ранее счастье целиком охватило его, и он благодарно соединился с вечностью.