Энциклопедия поэтов 21 века Марина Павлова Пёрышко

«Отстирано небо до белых проталин,
до солнечных бликов на сгибе рассвета...»
Как можно ТАК писать, Как можно ТАК видеть? Можно...Если склонить голову набок, прикусить в зубах травинку, немножко погрустить, потом улыбнуться – и увидишь – ТАК...Но для этого надо быть либо поэтом, либо женщиной, а ещё лучше – и то и другое...
Мне, сознаюсь, тяжело было писать статью про Марину, как тяжело бывает говорить о человеке, который тебе близок... Всё кажется естественным, всё – как и должно быть, а в этой естественности, в этой обыденности – и сказка, и душа, и стихи... Можно спорить – есть ли поэзия женская, и чем она отличается от мужской. Я не буду – я знаю, что есть, и знаю, чем отличается. По стихам Марины знаю. Это – когда душу – не выплёскиваешь, а бережно подаёшь на ладонях, когда – понимаешь с полуслова, когда видишь фальшь – и прощаешь, когда к себе, своим чувствам – требования во много раз выше, чем к другу...
Вот это – прощение других и суровое осуждение себя, это – любовь с широко распахнутыми глазами (а так больнее) – и есть – стихи Пёрышка...
«Провожала я тоску- беззаконницу»....
Я часто слушаю эту песню Марины, слушаю и голос, и слова, которые неразделимы для меня – в них есть глубина, и бархат, и слёзы...
Ей удаётся – естественно, без натянутости – написать такое исконно русское, такое женское как «Плачи...»


Мамочка, водой умой меня с озерца
Он не мой, да мне - немой, по сердцу…
Не сказать отдать, и молчать продать
душу беличью…
Как скажи, смогло ты меня предать,
сердце девичье?
А в глазах его стынь - сырой свинец,
перекатами,
А румянец щек жарит дней конец
да закатами…
Мамочка, умой водой да крещенскою,
сглазил дуру он, меня деревенскую…


И это – тоже недаром. Подсознательно, на каком-то древнем, почти забытом уровне, там, где нет модных иностранных слов «эмансипация» и «феминизм»,там, где женщина – подруга, жена, мать, там – судьба женщины если не трагична, то, по крайней мере, предсказуема в главном – в потерях.
Женщина теряет любимого, уходящего – не важно, на подвиг ли, на охоту – вернётся-то немного другой человек; женщина теряет детей – вырастают и улетают вить свои гнёзда; женщина теряет себя – не только внешнюю красоту, но и тепло близких...И ощущение потери – в стихах Марины.
«выживу в который раз.…,но надо ли
слово «вечность» из ледышек складывать?...»
Но всё это – по-большому счёту не так и важно, пока в сердце – любовь.
Или – важно? Как сохранить себя и чувство, когда сердце, в извечной женской мудрости уже готово к потери?

«Хочешь, стану золотою рыбкой,
Что бы вмиг исполнить три желанья?
Хочешь, я сладкоголосой скрипкой
Для других спою твои признанья?
Хочешь, я звездою путеводной,
Поведу кораблик твой к причалу?
Хочешь, я рекою полноводной
Буду без конца и без начала?
Хочешь, все сомнения развею?
Хочешь, растворюсь в лучах рассветом?
Только не любить… я не сумею…
Даже не проси меня об этом….»

Но есть ещё – кроме осознания своей женской слабости ( в которой – и вековечная женская сила), ещё и осознание, определение своего дара – светлого, и, как всё светлое, беззащитного... Явной параллели между стихами Пёрышка и её старшей тёзки нет, но главное – духовное родство, это ощущение широко открытых глаз ко всему – доброму и злому, мягкому, любимому, и колючему, чужому...Та, большая Марина – более резка, более открыта, у Марины Павловой всё сглажено женственностью...Но всё же – ощущение некоторого отождествления ( при полной самобытности голоса, при полной непохожести), не оставляет...

«Именем закольцована,
в горечь её страниц.
Крест на судьбе рисованный
точно такой же…».....

И это – не предвиденье трагической судьбы, это – ощущение себя в первую очередь - женщиной, во вторую – поэтом, которой видны тайные, скрытые от посторонних глаз пути...Пути женщины, котороя немножко колдунья, немножко птица, но всегда – тёплая пристань для любимого...Это – продуманный образ – ведь от пристани рано или поздно уходят – в ночь, в дорогу, в никуда...В этом – и горечь и гордость – потому что к ней – возвращаются....

И – возвращаюсь к началу – в этом видении, в этом осмыслении (а любой образ у Марины – женский, будь то картина или сюжет), таится то, что притягивает и будет притягивать – теплота... Как будто горит огонёк в окошке. И ты знаешь, что тебя ждут...И я – жду, как, наверное, ждут и другие – новых стихов Марины, которые – как дневник, как дорога – непохожи, но всё – об одном – о душе, о женщине, о том, что мы, порой, забываем – нам надо возвращаться к тем, кто нас любит. Очень надо.

Нерифмованная сказка для взрослой девочки"

Терлась велюровой мордой о душу
лошадь-любовь, таял сахар в ладонях
наивности детской.
Ненастоящее клевером пахло,
Обычное пахло навозом.
Принц подрабатывал сказкой,
и частным случайным извозом.
Леди была безрассудно слепой,
и до глупости искренне дерзкой
Терлась велюровой мордой о сердце
лошадь-любовь, таял сахар в ладонях,
горчили минуты.
Простынь стелили закаты,
с изнанки казалось - рассветы
это откуда смотреть,
желтый флюгер продрогшей кометы
все направления путал,
скуля почему-то…
Терлась велюровой мордой о встречи
лошадь-любовь, таял сахар в ладонях.
Казалось беспечен
танец на цыпочках,
чтобы расчесывать гриву,
чтобы коснутся рукой седока
так…по-детски… игриво…
Знаешь?…лошадь… он отдал другой.
Не в аренду конечно… навечно…