Как никогда он верил в вечность

Как никогда он верил в вечность.
Он знал, наступит новый день.
И вот тогда-то будет время
Для нудных суточных проблем.

В его глазах блестело завтра,
Уж расписал всё по часам:
С утра должна приехать мама,
В обед куда-то едет сам.

Метро, троллейбусы, трамваи –
Мелькали мысли в голове  -
Толкали люди, с ног сбивали
И матерились на весь свет.

Но это завтра, а сегодня
Уже пора ложиться спать.
Погасла лампа на комоде,
И он уснул, скрипит кровать.

И что-то ёкнуло в сердечке,
Душа забилась в тишине.
Ну где же спички, где же свечки?
А в темноте подкралась смерть.

Рукой костлявою коснулась
Его груди – он застонал.
«Ещё ведь рано! Где же утро…»
«Пора…» - Сказала шёпотом. – «Пора»

Он взмыл над телом словно ветер
И, проливая море слёз,
Спросил: «За что? За что, ответь мне?
Ведь я был к смерти не готов!»

Она летела и молчала,
Сопровождая в никуда.
Когда достиг ворот он Рая,
Она пропала навсегда…

Там был Апостол, много света,
Торшер, сиденье и кровать.
Он закричал: «Зачем мне это?
Ко мне сегодня едет мать!»

И эхом крики разбежались.
Апостол ухом не повёл.
Лишь только звёзды задрожали
И с громом рухнули на пол.

То мать стучала к нему в двери,
Пытаясь тщетно разбудить
Холодный труп дитя в постели.
И мысли нет, что он убит

Христом, спасителем – кем хочешь.
Но матери то не в домёк.
Она растила что есть мочи.
Разбита жизнь, ведь мёртв сынок…

А на допросе он ответил
Пред Богом (он для всех един):
«А где мои родные дети?
Зачем тогда вообще я жил?

На что Спаситель жал плечами,
Направил душу на покой.
Покой, конечно, означает
Блаженство вечное, любовь…

Ах да, уже сломали двери,
И мать рыдает, мать больна.
Кричит сквозь слёзы: «Смерть, ну где ты?
Возьми с собой скорей меня!!!»

Дневник сжимает аж до треска.
Слова стекают на паркет –
На утро мать должна приехать,
Метро, трамваи на обед….