Опять балкон

Опять балкон и снова сигарета.
Невыносимо мыслить и легко…
Москва сейчас за горизонтом где- то,
Здесь море плещется в окно…

Оно после дождя совсем нечисто.
И солнце прячется за снежными горами.
Вон, в школу дети топают учиться,
Чтоб выражаться завтра новыми словами.

Чтоб знать, откуда этот теплый ветер...
Так согревает даже в ноябре...
Их мир сейчас так радостен и светел,
Все ждут каникул зимних в январе.

Я помню этот беспроблемный возраст,
И помню стопками пятерки в дневнике.
В лесах полянских собирал я хворост,
Запечь картошки, чтоб на пикнике.

Я помню радость, приносимую дождями,
Как мокрым насквозь я любил гулять.
Потом, я шмыгая противными соплями,
Смотрел, как любит меня бабушка ругать.

Ой, как она мудра, несуетлива,
Ой, как она добра, и я всегда
Смотрел, как она учит нас красиво,
Как не сломили ее трудные года.

Семь главных лет я жил с ней у подножья
Великих самых и красивых самых гор.
Ей помогало только слово Божье,
Она с ним часто затевала разговор.

И думала, наверно, я не слышу
Молитв ее полночных у свечи.
Иконы вешали мы чуть кровати выше.
Зимой спасались жаром от печи.

Весной все время проводили в грядках,
Сажали все, на что нам покупать...
А летом много разных ягод сладких
С сестрой любили мы в бидоны собирать.

И вот, собрав малину на рассвете,
Яяка* ехала с ней в город - продавать.
Уже под лунным ее ждали светом,
С мукой и хлебом. И ложились спать.

И мама приезжала раз в неделю,
(Для нас она являлась божеством).
С корзиной полной, из которой ели
Заморские мы сладости потом.

Затем два года в Адлере прожили,
Закончил я девятый класс...
Со званым братом мы уже служили
В кадетском братстве. Командирский глас

Нас полседьмого каждым утром
На взлетку сонных выводил…
И мысли плыли странно, мутно -
Лишь там свободу оценил.

Прошли два года по страницам вечным...
Собор Софийский, Царское село...
С мечтой в пути я оказался млечном -
Быть небу звездным там не суждено.

А после вновь Кавказ и годы странствий,
Осетия, Эльбрус, Махачкала.
И все одно - Родное мне пространство,
Меня Поляна горцем родила.

И я такой, поживший в двух столицах
Великой и несломленной страны!
Потомок тех, кто в памяти хранится,
Потомок тех, кто с Понта стороны

Бежал и нес в душе своей икону
От зависти, от смерти, для детей.
И доверяя Божьему закону
Простил мой предок злобу тех людей...

Те пять веков запретов и гонений
Сейчас на полках книгами стоят...
Лишь время истинный на свете гений...
Лишь правда знает кто был виноват...

* Яяка – бабушка (понтийский диалект греческого языка, так же используется в новогреческом)

24 ноября 2008 Сочи