Мамочке посвящается прекрасной, сильной и хрупкой

Завывала метель, заметая дороги и тропки,
Серебристой позёмки седая  вилась канитель.
И мелькал белый снег: под ногами хрустящий и топкий,
Небо путал с землёй, превращая округу  в вертеп.
 Рук не чувствуя, ног, и от ветра лицо закрывая,
В сетке  хлеба, неся, затвердевший буханки кирпич,
За верстою версту терпеливо преодолевая,
Сквозь буран, сил враждебных, не слыша, ликующий клич.

Эти силы студили, из сердца тепло вынимая,
Забирая по капле здоровья живительный сок,
Но, ещё с ноября, сквозь февраль до цветущего мая,
Путь земной твой был светел, мечтою прекрасной высок.
В рёве бурь ты умела услышать звучание скрипки,
И стаккато капели, и ясного утра свирель,
А лесам, и лугам подарить свой восторг и улыбки,
Лишь своё волшебство сотворит над землёю апрель.

Женский пол – слабый пол, все мужчины твердят неустанно,
Чем же слаб он? Прощеньем, терпеньем своим без конца?
Даже имя твоё легендарное, редкое, «Жанна»,
Говорило о мужестве, нежностью тронув сердца.
Нас ты так наставляла: «Ребятки, лишь только ленивый,
Без причины позволит жалеть себя и унывать...".
Ты, трудясь, плодотворно, жила очень ярко, красиво,
Свет с теплом, источая, совсем Прометею, под стать!

Ранним утром, чуть свет, нам, ребятам, оставив записку,
С расписаньем на день, и поставив по центру стола,
Кашу, хлеб, молоко, отправлялась опять  в путь не близкий,
Тот, что ночью, беснуясь, слепая метель  замела.
Будет лето звенеть комариным жужжаньем под вечер,
Будут травы валиться,  и  плечи гудеть от косьбы,
Отражаясь в пруду, будут таять небесные свечи,
Впечатления детства из памяти мне не избыть.

Это время прошло. Завывает метель над могилой.
Мама в сердце у нас, а в могиле, лишь горестный прах.
Воля к жизни твоя, и твоё в нас упорство и сила,
Твой весёлый и дерзкий в делах увлечённый размах.
Жизнь во все времена, будет трудной, но преодолимы,
Все проблемы, сомненья и горькие зёрна потерь,
Но нельзя  допустить, чтобы жизнь, ускользая, шла мимо,
Ведь не зря наша мама к нам шла через снег и метель!