Жизнь пролегла вереницей стоп-кадров...

Жизнь пролегла вереницей стоп-кадров на плёнках.
Снова плетёшь макраме – получаешь канат.
Серый пейзаж, как младенец в холщёвых пелёнках,
Чувством рассвета заполнивший каждый закат.
Я свой осколочный мир даже клеем не склею.
Я не позволю другим разбивать его вновь.
Тонкое лезвие ржавой осенней аллеи
Будто готово пустить городам этим кровь.
Я начинаю искать себе смелого гида
Для путешествий по собственным путанным снам.
Страшно: во мне живут сразу и Зита, и Гита.
Я уж запуталась, шахматным вторя ходам.
Ну, это можно терпеть, это лишь половина.
Хуже: во мне Каин с Авелем переплелись.
Вот потому я всегда боюсь выстрела в спину,
Собственноручного выстрела – глупая жизнь.
Ночь – отпечатком помады на стенках бокала.
Пляшет неистово хрупкий осколочный мир.
Гулом грозы, шумным эхом девятого вала,
Бурей песчаной на дне многоспальных квартир.
Я разрешаю в финальных столь пафосных титрах
Имя моё не писать, а поставить пробел.
Что-то за именем в сто раз важнее сокрыто.
Даже не формы одежды, причёсок и тел.
Что-то за именем есть безнадёжно святое –
То, что не вложишь, не вместишь в безжизненный звук.
Это опасно – всегда жить такой, не другою.
Это вообще невозможно, по правде, мой друг.
       28.05. 2007.