Охота

Зажимая в себе дикий смех,
я сверх меры доволен собою;
окрыляет дешевый успех, -
я иду за своею судьбою.

Два жакана, и в каждом стволе
смерть несу оглушенной добыче;
оленина с вином на столе –
по охоте священный обычай.

Вот болото, торчат камыши,
где-то там ослабевший подранок.
А вокруг – что за рай! – ни души;
для прогулок еще слишком рано.

Слышу шорох и чьи-то шаги:
это он – мой олень благородный.
С ним сейчас мы немые враги.
По спине – пот азарта холодный.

Стон и хрипы раздались в тиши.
Два курка в ожиданьи на взводе.
Справа дрогнули вдруг камыши;
при такой-то спокойной погоде!

Что же медлить?! Ружьишко к плечу!
Вон, добыча в тумане маячит.
Но стрелять я пока не хочу...
Тихий стон, словно женщина плачет.

Я поближе к нему подхожу,
камыши раздвигая руками.
Еще миг, - я его положу…
Но качнулась земля под ногами.

Громкий всплеск – я по пояс в грязи.
Дикий лес и болото глухое…
К предкам путь мне теперь на мази;
стал подранок моею судьбою.

Я не плачу, но горло кричит, -
всё надеюсь, что будет спасенье.
Только злое болото молчит…
И в молчании есть откровенье.

Слышу треск; неужели ко мне?!
Я рванулся, сильней увязая…
Вот дыхание чудится мне.
«Эй! – кричу, - Помоги, погибаю!»

Камыши шелохнулись и вот…
Ну к чему суета перед смертью?!
То олень, мой подранок ползет,
ноги задние вытянув плетью.

Он устал, тяжела голова,
кровоточит коварная рана.
Грязь – по горло; к чему тут слова?!
Ах, как жаль, что еще очень рано.

Потемнело; начнется гроза –
хороши Бог устроит поминки…
По щеке у Олешки слеза,
а глаза холодны, словно льдинки.

Жижа – в рот, мне барахтаться лень;
у конца направленье одно лишь…
Ты прости и прощай мой олень.
Первый выстрел назад не воротишь.