Коловращение

Опять все повторяется –
обыденность, традиция,
как будто не меняется
мозгов моих позиция.
Двенадцать – время позднее.
А час – так вовсе за полночь.
А голова заполнена,
а руки чертят записи.
Куда скажите лезу я,
сдуревший от отчаянья?
Вокруг – стена железная
безмерного молчания.
А дождь играет музыку,
а дождь стучит по желобу.
Как все же рифмы муторно
последние дожевывать.
А жизнь – такая разная,
не может быть одной она –
что было, то стирается,
приходит время новое.
Приходит время новое,
не прежнее которое,
и все, что выбил в слове я,
становится историей.
А дождь стучит по капельке.
Двенадцать – время позднее.
К чертям секунды катятся
от полночи до полудня.
И с каждым днем на улице
людей редеет крошево.
Что было, то забудется,
Годами запорошено.
И все давно по-прежнему,
сменились только статуи.
Невольно вспомнишь Брежнева,
а то еще и Сталина.
И никогда не кончится
такое положение.
И никому не хочется
признаться в поражении.
И все кричат, что по фигу.
А я не стану мучиться.
Двенадцать – время позднее,
а дождь играет музыку.
Сто лет не брал гитару я,
мне стала неродной она,
но если все – по-старому,
то, значит, в бой по-новому!
Судьба мне рожу скорчила,
но я – опять на лошади.
Война еще не кончена.
Оружие не сложено.
Двенадцать – время позднее,
а все равно не спится мне.
А мысли снова ползают.
А рифмы колят спицами.
У памятников с шнобелей
вода стекает талая.
Приходит время новое,
а может быть, и старое.
Пусть жизнь течет по-старому,
пусть сменится раз сто она,
но никогда не стану я
скакать в другую сторону.