Если она рисовала, то всегда море

22.02.09.

Если она рисовала, то всегда море. Рисовала долго, тщательно проводя кистью каждый мазок. Садилась на подоконник вечером, когда сгущались сумерки – и рисовала. Потом, когда совсем темнело, она включала лампу, направляя ее на планшет, лежащий на ее коленях. Иногда она отрывала взгляд от неоконченной картины, и подолгу внимательно всматривалась в крыши домов по ту сторону стекла. Где-то там жил он.

Он не любил живопись. Он возвращался домой поздно, почти всегда довольный прошедшим днем, всегда немного усталый. Заваривал себе чай и садился в кресло с ноутбуком – читал новости, что-то печатал. Казалось, мысли не покидали его никогда, даже во сне. Он никогда не подходил к окну, он никогда не думал о ней, не вспоминал. Если он вообще про нее помнил.

А она жила. Жила морем… ветром. Только ни одной картины не было закончено. Каждый раз она внезапно поднимала глаза от листа, и до рассвета никогда не возвращалась к картине. Она была где-то далеко в это время. Где-то совсем не в маленькой уютной комнатке с большим подоконником, письменным столом и диваном. И с маленьким радиоприемником. С первыми лучами ленивого городского солнца она осторожно откладывала лист с незаконченным морем на край  стола, на вершину стопки таких же точно листочков со слегка неровными от краски краями. Откладывала, чтобы никогда больше к нему не вернуться. Потом она не спеша опускала босые стопы на пол, сладко потягивалась и ложилась на диван. Ей оставалось спать всего несколько часов.

В этот момент он уже видел свой 8й или 9й сон.

Она засыпала. Чтобы очень легко встать всего через несколько часов, смыть остатки сна холодной водой и сварить себе кружечку кофе.

Их обоих поглощали дела.

И каждый вечер, только занимались сумерки, она брала из верхнего ящика стола новый лист, планшет, кисти, краски – и садилась на подоконник. Чтобы снова рисовать море.

Он возвращался домой. Ключ послушно ворчал в смазанной замочной скважине, впуская его домой.

А в этот момент она, как всегда, отрывалась от своего занятия – и напряженно всматривалась в мириады загорающихся светлячков-окошек.

Кажется, люди называют их Ангелами-Хранителями. Но она не знала этого, вставая по утрам, умываясь холодной водой и варя себе кофе в маленькой турке.