таковый стол

Стоял обычный деревянный стол.
Стоял с момента своего создания.
И две на две ноги его
Не прикасались своего существования.

Он был и крепок, неотёсан.
Потом с сусальным и соскрёбан.
И скатерти с бархатно-алыми складками
Были придуманы в логическом порядке.

Стол был основой в комнате своей.
Служил ему и стул, и сам потом
служил он.
И в темноте, в проём, быстрей
Внесли огонь, сдуваемый
через ладонь, - сквозь пальцы весь
дрожал он.

Он был колеблем сквозняком,
Но был огнем и это много значит.
Стихию медленно вогнали в воск,
Поставили на стол – светить.

Стол видел множество свечей,
Но каждая была по-своему рождение.
И вот, когда растаяла одна,
И чернота не запахнула свои двери,
Из сумерек, вбирая кислород,
Послышалось огнива столкновение.

Стол не был удивлен,
Да и не может, впрочем, он.
Теперь он был площадкой
Для безмятежных пересветов, снов.

Фитиль сгорал (он ведь не стержень, он - фитиль).
И глухо капал воск об стол – столь быстро застывали его капли.

В тенях огню все слышались смешки,
Бегущие по стенам, разные, в стороны.
Он знал: огни - его жизнь.
Но он стоял, они – кривлялись.

В окно, как в черную дыру,
Свеча смотрела ночь за ночью.
Но видела в стекле лишь в цвете тень,
И то не очень.
В немом горячем рте её
Был слышен звон -
Пустой, молочный, хриплый…

И падая, ее огонь охвачен был густой форией.

Из крайности в крайность клочьями,
Вся комната в жаре корчилась.
Гнала от себя едкий дым.

Он валил из окна овалами,
Заполнял вазы хрустальные.
Объемом молочным превращаясь
В узоров пыль,
Ветром разносясь по свету в мир.

Закат сочился по горизонту,
Как ртуть,
В правую сторону
тащил тяжелое солнце в нору.
Чтобы закалить на нем меч.
Чтобы клеймом себя сечь.


В квадратном окне сидел,
Чихая, рассвет.
Старый, пернатый, свободный.
В Абсолютных стенах
Вечный смысл запел,
Кровью запекся болотной.



В четырёх стенах
с четырьмя углами
стоял Таковый стол,
стоял с момента своего создания.
И две на две обугленных ноги
Не прикасались своего существования.


22.09.2008