Письмо внуку

Ну здравствуй, внучек! Потерял очки я,
а письмеца заждался ты, поди...
Вот закрутился, словно шар под кием -
в очередях народу пруд пруди.
К окошкам касс сплошной аншлаг и приступ -
толпится пенсионный водоём,
а стоит вякнуть - успокоят быстро,
а может и огреют дрекольём.
Получит кто заветные купюры -
так тут же, шмыг в соседний магазин,
а там опять, всё сумрачно и хмуро,
хоть выбор нынче невообразим...
Струится время, и толпа редеет,
и мой подходит, кажется, черёд,
а из окна, с ухмылкой лицедея,
мол, - денег нет... Ну, ясен перец - врёт!
И как таких берут в окошки эти? -
ни совести, ни капельки стыда!
А что шуршит там, милая, в пакете?
А ну-ка, тварь, давай скорей сюда!
Тянусь руками - коротки, зараза...
Тогда, с разбегу, одолев барьер,
я в лаз нырнул, не пожалев ни разу,
слегка подпортив кассы экстерьер.
Толпа ревёт, ну прямо как на скачках,
а я, зажав кассиршу под столом,
ищу глазами - где же ты, заначка?
Найду - не пожалею! Поделом!
Считаю деньги - лишнего не надо.
Она, дуэтом с камерой, косит,
и кнопку нежно давит пухлым задом...
И вдруг, сирена ка-а-ак заголосит!
Толпа затихла в страхе, холодея,
затем - рванули, выломав косяк,
боясь не столько жулика-злодея,
но тех, кто в форме - будто на сносях.
А мы остались, в тесноте кабинки,
глаза в глаза, (я взгляда не отверг),
как две разъединённых половинки,
что ждут напрасно дождичка в четверг...
Но - недосуг. Попасться - мимо плана.
Уж слышен визг от милицейских шин,
я стар, но всё ж в тюрьму мне - слишком рано,
поэтому - пожалуй, поспешим.
Добрался к ночи, (попетляв дворами)
в мой сладкий дом, в мой милый, сладкий дом,
согрел чайку, прильнул к оконной раме,
сложивши в шкап добытое с трудом.
Кругом погоня, проблески, мигалки,
хватают всех, чтоб был к кварталу план.
И им плевать! Им никого не жалко,
коль ты в тоске, и к их забаве - пьян.
Теперь молчок! На улицу - ни шагу!
От темноты расширились зрачки...
Беру перо, чернильницу, бумагу...
Ну здравствуй, внучек! Я нашёл очки!