В старом парке древнего города...

из стихотворений
розового периода

*               *               *

В старом парке древнего города деревья сереют от холода. Редкие прохожие сутулятся. Осень цветет на улицах.

В выцветшем, видавшем, наверное, видные виды плаще, несуразном, нелепом, не спасающем от въедливой мороси, вообще не способном согреть, намеренном обветшать, в тряпьё скатиться, художник, беспокойная душа, ютится.

Художник, беспечная душа, рисует. На серых улицах, на которых снует ветер. Рисует каким-то диковинным, дивным цветом. Рисует кого-то избывшего, верно, вечность.

Верно, Пьеро, сидящего в кабаке, пьющего грог, никем не любимого. Линии разъеты дымом сигаретным. То ли плачет, то ли хохочет шарманка.

Рисует розовым и зеленым. Рисует, может быть, Пьеро влюбленного, Пьеро, идущего улицей башенной к своей игрушечно-красивой барышне.

По мостовой, по мостовой, впереди – гляди! – шарманщик, хорошо как, Боже мой, просто идти все дальше и дальше.

Краской какой-то диковинной, светло-розовой. Пьеро в сказки, поди, не верит давно уже. И поделом. Кто такой сказочник? Плут, помело, мелкий мошенник, разве что. Просто идти, просто идти все дальше. Волшебную и зазывную шамань, шарманщик!

– Эй, шарманщик, друг шарманщик, заиграй-ка – подпою! Эх, шарманщик, друг шарманщик, знал ли я судьбу свою…

В старом, старинном парке старого-старого города стало очень прощально и очень холодно. Стало очень прощально и так печально. Хочется отвернуться, пожать плечами. И хочется очень-очень, почти отчаянно, просто не замечать его.

Художник печального образа рисует зеленым и розовым. То ли плачет, то ли хохочет шарманка.

2003