Шура! Шура...

                А.К.

   Шура! Шура...,
   Что же с нами сталось?
   Наше счастье - в улетевших птицах.
   Осень всем богатством расхлесталась,
   Куст Рябины золотом обидев.

   Он стоит - и капельки расправы,
   Словно слёзы,
   Гроздьями пылают.
   Мне и больно от сердечной раны....
   И обидно, что меня не знают.

   Алой кровью
   Птицы наклюются
   Под луною в дольку апельсина.
   Все слезинки вместе не сольются -
   Так давно бы Землю затопило.

   Не согнёшься ты от горя, верно?
   Хоть и силы нет -
   Одна грустина.
   А Христа распявшая смиренно -
   Льётся позолотою Осина.

   И кругом, в небесных синих вазах,
   Лунный ветер Звёзды хороводит.
   Тихо льётся золотая пряжа -
   И зовёт куда-то...
   И уводит.

   Никому и дела нет, сердечный,
   Что ты с болью, взабыть пропадаешь.
   Расскажи мне, милый,
   Болью встречной -
   То..., о чём украдкою мечтаешь.

   Мне вот не забыть,
   Что наизнанку
   Вывернув всю внутренность до дна,
   Мне гадала старая цыганка,
   Но, по-моему, гадала зря.

   Говорила по ладони бойко.
   И смотрела в серые глаза....
   Что же ты, цыганка,
   Только -
   Не сложила песню про меня.

   Не речами сладкими,
   Как мёдом,
   Всполонила голову мою -
   А каким-то горестным ознобом,
   Пробежавшим тенью по лицу.

   Видно разгадала, глазом смольным,
   Мой на сердце каменный цветок:
   Я давно уже собой -
   Не вольный,
   Как в ромашке чей-то лепесток.

   Кто-то ведь, наверное, гадает,
   Отрывая душу от меня:
   Кто же ты?
   Тебя я знаю?
   Или, может, знаешь ты меня?

   Всё кружится лепесток по свету -
   Ищет что?
   Или зовёт кого?
   Мне бы встретить белую карету
   И на ней умчаться далеко.

   Шура! Шура....
   Как же это сталось?
   Наше счастье - в улетевших птицах.
   Осень всем богатством расхлесталась,
   Куст Рябины золотом обидев.

   Может статься, в моей жизни тоже -
   Алой кровью вороньё запьётся....
   И душой, и тёплой своей кожей
   Не гореть,
   А только тлеть... придётся.