Ты протаранила мой мозг

Клюкой зловещего абсурда
Ты протаранила мой мозг.
Я был у знатного хирурга,
Он наводил врачебный лоск,

Но сущность бреши не осилил,
И, наложив для виду шов,
Бутылку йода сверху вылил,
Наговорив приятных слов.

Тогда народной медицине
Решил отдать гражданский долг.
Со страхом помню и поныне
Как знахарь в комнату вволок

Передвижной котёл без крышки:
Дымящийся и роковой.
Я испугался как мальчишка,
Но знахарь сохранял покой.

Он делал чудо-ритуалы,
Косясь на голову мою,
Шептал и уходил в астралы,
В надежде, что я всё стерплю.

Шестнадцать песен. Два обряда.
Четыре танца. Семь молитв.
И что-то вроде маскарада,
Такой аля корпоратив. 

Меня ласкала тень восторга
Минут так, эдак, двадцать пять.
Потом я начал уставать.
Колдуноклоун стал раздражать, -
Дрожать, визжать, порой жужжать.
Я ожидал, что будет долго,
Но не настолько ж, вашу мать!

В мозгу всё стало много хуже,
Вне мозга тоже дело дрянь,
И знахарь сам устал к тому же,
Нутром зачуяв эту грань.

Он подошёл ко мне и молвил,
Что я, дескать, уже здоров,
Но надо пить густой рассол и
Пытаться спать стоймя, без снов.

А также звёздными ночами
Соском тереться об бетон.
Бетон не путать с кирпичами!
Такой, пардон, у них закон.

А по утрам (ну до двенадцти)
Массировать гнилой лимон.
Потом хоть раз (но постараться)
Пропеть «Таганку» в унисон.

Ещё семнадцать раз в неделю
Читать «Майн Кампф» на склоне дня.
И так до самого апреля.
Такая вот, ребят, фигня…


Я посылал его так долго,
Что сам чуть было не уснул.
А он губой тихонько дёргал
И пару раз ещё кивнул.

Пределы разочарованья,
Вы существуете ваще?
Ну если да, то в знак вниманья,
Не говоря мне «До свиданья»,
Вы утоните на прощанье
В том тётитанином борще!


Теперь во мне две лишних дырки:
Та первая, что от клюки,
Ну и вторая, от протирки… -
Там, где находятся соски!