Ас

               
                ( Влад. Казачковскому)

                Я вам, милые девицы,
                толковал уже не раз:
                в небеса пилот стремится,
                я ж летать вообще горазд.

                А, поскольку мы – пилоты,
                небо – наш родимый дом:
                первым делом самолёты,
                ну, а девушки – потом…

                Много места занимает
                в нашей жизни самолёт!…
                Раз мы с Петькой выполняли
                тренировочный полёт.

                Подошли мы к самолёту,
                нам инструктор говорит:
                “В воздух вы вдвоём пойдёте –
                по полётам план горит.

                И в полёте покажите,
                что вам год ученья дал,
                а начальству доложите,
                будто каждый сам летал.

                А чтоб ссоры не случилось,
                чтобы был меж вами мир,
                Казачковский, сделай милость,
                будь, как будто, командир…»   

                Петька сразу стал печальным.
                Говорю я Петьке: «Ты
                правь рулём горизонтальным,
                я ж рулями высоты.

                А на прочее, ручаюсь,
                наплевать – один ли хрен:
                я за скорость отвечаю,
                ты, естественно, - за крен».

                Так вот мы и порешили,
                осмотрели свой биплан
                (впрочем, может быть машину
                называют «моноплан»?)…

                Мы в кабину залезаем,
                надеваем парашют –
                впрочем, Петька надевает,
                я же замечаю тут:

                на одну и ту же ногу
                мне достались два унта.
                Ерунда! Кричу: «Дорогу!
                Все уйдите от винта!»

                Газу дал. Сейчас пропеллер
                обороты наберёт…
                Всё, порядок, в самом деле!
                Ну, поехали – вперёд!

                Отпускаю сектор газа,
                на себя беру штурвал,
                выбираю до отказа…
                Чую – Петька газу дал!

                Я кричу ему: «Не трогай,
                За тобою только крен!»
                Он же мне: «Иди ты к богу:
                сам сказал – один ли хрен!»

                Я кричу: «Рули правее!
                В иммельман пойдём сейчас!» –
                Петька, силы не жалея,
                жмёт и жмёт себе на газ…

                Я берусь за элероны,
                от волненья мокрый аж,
                и, играя лонжероном,
                поправляю свой тангаж.

                Вижу - хвост задрался слишком
                (спятил Петька, может быть?) –
                я кричу ему: «Мальчишка!
                как теперь петлю крутить?

                Ты испортил всё нарочно!
                Перестань давить на газ!…»
                Бочка, горка, снова бочка,
                мы в пике уйдём сейчас,

                а потом сорвёмся в штопор –
                вот беда, так уж беда –
                каково об землю ж….?!!!…
                То уже не ерунда!

                Ничего от вас не скрою:
                Петьку снял с полёта я
                и уверенной  рукою
                перевёл всё на себя.

                Кожей чую (как обычно),
                как напрягся центроплан,
                тем не менее, прилично
                выполняю иммельман

                и с крутого иммельмана
                выхожу на разворот:
                управляя центропланом,
                завершаю свой полёт.   

                Петьке, видимо, не сладко,
                Петька в голос голосит –
                я готовлюсь на посадку,
                выпускаю все шасси.

                Приземлились… Нас встречают –
                наблюдаю суету.
                Я, понятно, приглашаю:
                «Подойдите все к винту!»

                Вышли мы из самолёта…
                Не сказал я кой-чего:
                у меня таких полётов,
                прямо скажем, о-го-го!…

                Петьке стыдно, он смущённый,
                у него лицо горит,
                мне  ж инструктор умилённо
                руку жмёт и говорит:

                «Не могу я не отметить:
                ты летал сегодня – во!
                А вот ты прочувствуй, Петя,
                что такое мастерство!»

                Я вам, милые девицы,
                толковал уже не раз:
                в небеса пилот стремится,
                я ж летать вообще горазд…

                Ко всему добавить нужно,
                что у нас молва идёт,
                как начальники друг дружке
                говорили целый год:

                «Ничего от вас не скроем:
                Казачковский – это ас!!!»
                Вот такие вот герои
                в авиации у нас…