Нищий

                День 1
                Мадам Скупердяйкина и нищий поэт.

 Скупердяйкина с мужем прогуливается по базарной площади.
 Шум, гам, толкотня.
Скупердяйкина:
                Ох, невоспитанный народ,
                Всё прёт и прёт,
                Ни капли уваженья.
                Туда – сюда.
Между ними пробегает толпа мальчишек-попрошаек.
                О, Боже, что за униженье,
                Ничто их не проймёт.
                Аристократия уже не та,
                Да поредел изрядно свет,
                Уж я, да ты и нет
                Людей приличных.
Старик (безразлично):
                М-да,
                Приличных нет.
Скупердяйкина:
                А ты-то что же,
                Смех и грех,
 пихает его в бок
                Одно лицо осталось
                Вон, как маска.
передразнивает 
Старик (безразлично):
                М-да…
Скупердяйкина:
                Всё «да», да «да»,
                Ни пользы никакой,
                Ни помощи,
                Одна двух дочерей взростила,
                Пока вы трубочку курили
Останавливается, увидев нищего
                Смотри, каков наглец
Нищему, язвительно:
                Неужто, подаяния ждёте?
Нищий поднимает глаза
                Ну что молчите, аль немЫ?
Нищий (устало):
                Да говорим, мадам,
                Да не по пустякам.
Скупердяйкина:
                Не стыдно-ль вам
                Тянуть с народа деньги?
                Они ведь трудятся и день, и ночь
                Всё копят по копейке,
                А вы воруете.
Нищий:
                Я не тяну и не ворую,
                Сам не прошу, но и не откажусь 
Скупердяйкина:
                Да как ж не просите,
                Когда весь вид ваш просит,
                Не захотят ведь дать,
                А вот дадут,
                Что Бога убоятся,
                И весь их труд,
                Разве подумают, трудясь,
                Что всё да на таких, как вы,
                ПОТРАТЯТ.
                Не доводились б до седьмого пота,
                Коль знали бы,
                Ведь так?
                А говорите, не воруете.
                Воруете, голубчик, ещё как.
Нищий:
                Ну что я вам скажу,
                Когда уж без суда вы осудили.
                Тем паче я и сам
                Не очень-то собой горжусь,
                Но что поделать?
Скупердяйкина:
                Что поделать, что поделать-
                Работать, как нормальный люд, 
                И за чужим добром не бегать.
                И не сидеть вот так,
                Смотрю, от вас всё небо серо,
                Коптите праздностью.
Нищий (устало):
                Я, мадам, поэт.
                То тоже труд,
                Но врядли кто заплатит.
                Но мой ответ
                Едва ль ваш гнев уладит.
                Гневитеся, да проходите
                Мне больше нечего сказать.
Скупердяйкина: 
                Поэт ты говоришь?
                Но кто в тебе признал поэта?
                Я вижу только попрошайку,
                Решившего, что он – поэт
Нищий молчит
                Нет жалости во мне,
                Одно презренье –
                Любой бродяга может написать стихотворенье,
                Поэтом же лишь люди назовут.
Бросает ему монету
                Пожалуйте в мой дом,
                Бесстыжий шут,
                На чай и на разоблаченье
                К полудню, завтра.
                День 2
             Нищий поэт на приёме у мадам Скупердяйкиной.
Гостинная. Мадам Скупердяйкина, её муж старик и священнослужитель что-то обсуждают за чаем. Уборщица вытирает пыль.
Скупердяйкина (священнику):
                Вчера гуляли с мужем по базару,
                Так, по мелочам.
                По возвращении мы нищего
                Случайно встретили,
                Он оказался, знаете, поэтом.
Священник (явно незаинтересовавшись):
                Да – а, прибавилось на улицах
                И нищих, и поэтов,
                Да и в одном лице всего хватает.
Скупердяйкина:
                К полудню он придёт на чай,
                Чего-нибудь нам прочитает.
Священник (поперхнувшись):
                На чай?
                Поэт? Нищий?
                Помилуйте, в столь благородный дом?
                Я понимаю вас с трудом.
                А ежели разбойник он какой?
Старик похрапывает с трубкой в кресле.
Скупердяйкина:
                Какой разбойник,
                Глядя по нему,
                Он есть 12 раз в году.  
                Откуда сил разбойничать?
Священник (с опаской):
                А то-то и разбойник,
                Как вон, у нас в монастыре,
                Бродягу отогрели, откормили,
                А он вино упёр, и две иконы.
                Его-то отловили, 
                Пьяного, у врат борделя
                Вино, конечно, не спасли,
                Иконы – воротили,
                Но то - то вор,
                А если бы убивец?
Огляделся по сторонам.
Скупердяйкина:
                Да полно байки-то клепать,
                Не в тех летАх вы,
                Да чин не должен позволять
                Так врать.
                Читали мы про ваш случАй:
                Газеты пишут,
                Что тот бродяга вовсе не бродяга,
                А из ваших.
                Что в содержанку он влюбился,
                Да с горя и напился.
                С ума слетел,
                Да у борделя
                На две иконы те молился.
                Ужаснейший случАй.
Священник (сконфузившись):
                Газеты много чего пишут,
                Они на то газеты, чтоб писать.
                А я из первых уст вам говорю,
                А вы и слышать не хотите.
                Тьфу на все газеты.
 Входит дворецкий.
Дворецкий:
                Мадам, к вам нищий тот пришёл,
                Впустить?
Скупердяйкина:
                Впускай,
                Да чаю чашку подавай.
Входит нищий, кланяется.
                Я сесть вас не прошу,
                Вы больно грязный.
Нищий:
                Я постою.
Скупердяйкина:
                Ну вот и хорошо,
                Испейте чаю.
Дворецкий вносит чай и подаёт нищему.
Нищий:
                Мне бы чего-нибудь поесть
                Я третьи сутки…
Скупердяйкина (прерывая):
                Обедать через час
                И я вас приглашу,
                Если сочту, что вы и правда…
                Вы нам лучше почитайте,
                На ваш вкус.
Священник фыркает.
Нищий:
                Ну хорошо,
                Мне прямо стоя так, читать?
Скупердяйкина:
                Читайте, читайте.
Нищий (откашливается, неуверенно):
                О любви…
Скупердяйкина:
                Нет-нет, о Боже упаси,
                О грешной-то любви
                В присутствии священника?
Священник надменно хмыкнул.
Нищий:
                М-м-м, о Боге?
Священник (взбесившись):
                О Боге?
                Он говорит о Боге?
                Да кто вам права дал писать о Боге,
                И предлагать прочесть?
                Позвольте, не стерплю я,
                Хоть дом чужой, но богохульничать
                Не дам в моём присутствии.
Нервно кланяется даме.
Скупердяйкина (фальшиво):
                Нет-нет,
                Останьтесь,
                Он ведь пошутил.
                Да кто мы, чтобы знать о Боге.
                Безумный нищий,
                Его уж вы простите.
Священник, фыркая, опускается в кресло.
Скупердяйкина (нищему):
                Ну хватит издеваться
                Иль велю вас вывести
                И без обеда.
                Найдётся что-нибудь приличное,
                Для света?
Нищий (расстроенно):
                Но что худого в том,
                Чтоб петь о Боге,
                Или о дьяволе, в конце концов,
                Что о цветах, любви,
                Что о безумстве –
                Всё это есть, как есть лицо
                У тех, кто вечно ходит в маске,
                Как есть добро
                И в тех, кто зло творит.
Священник (раздражённо):
                Ну хватит, хватит болтовни
скупердяйкиной
                Простите, но я ухожу.
                Я вынужден сказать,
                Что оскорблён, унижен,
                И спешу убраться вон
                От этого бесстыжего.
                Тьфу
Нищий:
                Какой же вы богослужитель,
                Когда в вас бесов больше, чем в аду.
скупердяйкиной
                Здесь пахнет свиньями, мадам,
                Я сам уйду.
Священник, падая в обморок, взвизгивает:
                И-У-Д-А
Скупердяйкина:
                Вон отсюда
                Наглый негодяй.
                И не видать тебе обеда,
                На улице подохнешь, так и знай,
                Обидел человека.
                Посмел судить святого,
                Шут.
От криков проснулся старик, ещё не поняв, что к чему, вскричал:
                Вон!
                И чтобы духу больше!
                Ни ногой!
Нищий, в сопровождении дворецкого, уходит.
Скупердяйкина, согнувшись над бесчувственным телом священника, наказывает служанке:
                Матильда, принеси нашатыря,
                Воды с настойкой валерианы,
                И вызови врача.
                День 3
Базарная площадь.
Нищий (смотрит на лавку с продуктами):
                Если б не старая мадам,
                Кормившая меня всегда,
                Я б умер с голоду давно,
                Но не подумал бы,
                Как Скупердяйкина тогда
                По глупости легко
                Открыла мне глаза,
                Что не по доброте –
                Под страхом Господа
                Вершилось благородство.
                И доброта – то не душевная
                А так, притворство
                Так разве ж взял бы, если б знал?
К нищему подходит старушка – хозяйка торговой лавки – с куском хлеба и тарелкой супа.
Старушка:
                Возьми, милок,
                Совсем уж вид больной.
                И третий день тебя не видно,
                Ну что с тобой?
                Чего молчишь и смотришь хмуро?
                Поешь, и Бог с тобой,
                И жар спадёт,
                Усталость снимет «как рукой»
Нищий брезгливо отворачивается
                Ну что ещё?
                Не нравится – ль еда?
                Но в положении – ль вы выбирать?
                Да и другой к тому же нету.
                Бери не вредничай,
                Нето собакам вылью.
Нищий (озлобленно):
                Ну выливай
                Они уж отблагодарят,
                Но вот на небе не зачтят,
                Собаки есть собаки.
Старушка (удивлённо):
                Да что ж ты говоришь?
                Чего зачтят – то?
                Я же помочь тебе хочу,
                Чтоб с голоду не помер.
                Я цацкаться не буду.
                Ишь, какой нашёлся,
                Выкидываешь номер.
Делает вид, что собирается уйти, но снова говорит:
                Милок, ну что ты,
                Аль врача?
                Я мигом внучика пошлю,
                Не беспокойся, оплачу
                Быть может лихорадка
                Ешь
Нищий (презрительно):
                Не надо мне врачей,
                Протухших щей,
                Оплачивать не надо.
                Не прошу ведь,
                Мой вид – моя забота,
                А ваша благодетель – яд.
                Я, нахлебавшись сыт,
                Теперь всё вызывает рвоту.
Старушка (сочувственно):
                И правда, бесноват,
                За что ж судьба с тобою так,
                Что мне же больно стало.
Оставляет еду, охая, уходит.
Нищий:
                Зачем я не найду безлюдней места,
                Зачем во мне так мало чести,
                И жажда мести, и мой вид,
                Я сам себе противен…
                …За то, что я себе противен…
                …За то, что я себе противен,
                Я не могу простить других.
                Мне голод не преодолеть,
                Мне остаётся умереть,
                Иль взять ничьё, делённое на всех,
                Под неприятный смех.
                Не вырву же руки,
                Забрав, что в ней лежало,
                И непринадлежало,
                И ничьим росло,
                Но стало.
                Встало между мной и музой.
                Могу ль я, голодом загружен,
                Пытаться возложить в стихах
                Ничью любовь и общий страх,
                Но не позволю я себя жалеть,
                Подачек не приму,
                А сам возьму, что захочу.
                Отныне так и впреть.
                Не должно быть голодным всем,
                Кто не рабом таскает брёвна,
                Кто не умеет торговать
                Любовью матушки земли
Мимо проходят мужчина и женщина.
                Я не был никогда поэтом.
                Так тяжко по глазам читать,
Женщина бросает ему монету
                Но милая мадам, я не об этом…
                Зачем вы смотрите вот так?
                Я осуждён не спать,
                Мне снятся ваши лица.
Ползёт на коленях, хватаясь за прохожих.
                Мне ничего ненадобно от вас,
                Возьмите ваши деньги,
                Сдержите гневный взгляд,
                Поверьте,
                Я богаче в миллионы раз
                И вас, и вас, и вас.
Прохожие останавливаются, образуя толпу.
                Всё это яд,
                Неужто нужен я,
                Чтобы вы поняли всю вашу добродетель,
                Чтоб вы могли спокойно спать.
Отворачиваясь от всех
                О чём же ваша злоба,
                Если страшна так доброта.
Закрывает глаза.

                Сонет.
Всё тихо. Ночь, как бес темна.
Метается по небу ведьма,
И мотылёк на пламени заветном.
Исчезла в тёмной пасти суета.

Между дерев парад бессмертных духов
И рысью мчится ветерок,
И гул стоит, и всё во срок,
Что жизнь, что смерть – всё в пасти глухо.

Всё в безысходности застыло,
Как пред великою грозой.
Вот кто – то за своей мечтой
Пытался в небо, прыгнул мимо

Всё в безысходности такой,
Что боль бы показалась милой.
                2005 – 2006г.