Город-призрак

 I

Город-призрак…
Негритянские волны улыбок в дикарской тишине,
бандитские сумерки, вглядывающиеся в стены.
В этой бездне столько открытий! В металле прикосновений
полном кошек – чайки это позывные, не услышанные сумасшедшими
Всеохватывающее бездействие

Призрачные часы тикают своими хрусталиками
в сумерках. Голод разложенный на столе: пир
Превратимся в бродячих
артистов, займемся поиском золотого разочарования…
В бездне разбитые зеркала …тревога сырости на пороге.
Пустой дом: голуби перепархивают
на чердаке – божественно
и безумно
 
Три звездных колпака. Три заката
Сон рожденный нашими языками
Разрезанное молчание хлеба на столе.
Бальзак бродит в пространстве с прозрачной
люстрой в руках…
Сон тревожил руку, забинтованную: положили конец
свадебному путешествию крови. Эпидемия пошла на убыль…

Три зноя в сердце/во тьме. Три корабля в пустыне
– березовыми письменами шепчется время
(это волны печали ожидающей нас)
 

I I

Верблюжья неуклюжесть друга.
Варшавская грусть и легкомысленность электричек: в горах
поглотивших время
Мой дикий свет
Полдень, разделивший меня на две половинки: два
оборотня
Из парусов кроили мешки – уносили песок, покоряли землю
Слово рождает мысль – на оборот замыкается время

Безвыходность языка, маяка – бессимвольность огня
Металл, ущербный месяц окраин. Гребни полные застрявших
мух. Сумерки ливня рано начавшиеся. Кто-то осветил море, тихо…
мы полу-спали, ветер забрасывал песком паруса: сушил
пшеницу в наших снах
горячий шорох… наши шпионы подставили нас – предали
вечности

(поезд, остановившийся под столом)
воск пчелы …тишина полная сонной колыбели
Теплый фонтан терся о плечо, словно райская губка
Маскарад выходящий из полдня, работают машины во сне,
производя время – мы оставили мумии ему, голый песок…


I I I

трахались на зеркалах – увеличиваясь, делясь
Тахинный запах насекомых, простыни на окнах: вразумляющий
шорох
Самолеты рушились над нами
…устилающие пустыню обрывки парусов, зной докатившийся
до коленей.
Собаки съели все золото, смотрели преданными глазами.
Время вырастало, словно гигантский бред!
Шакал тявкнул, и зеркало надломилось – как долго
мы выносили всю эту чепуху! Обратную сторону сновидения:
словно кто-то влез на грозу и тряс ее… новых детей принес
корабль

…ускользающий олень, или обморок…
Говорил соловью о стекле, о море исчезнувшем
в его счастье: мой гений-корабль тонул
…округлость взглядов, мокрая чешуя звезд…
Казалось нелепостью эхо, вызвавшее нас из счастья


IV

Молниеносное воскрешение (третий  участник молчал, объединяя нас)
Трагический полдень составивший свои половинки. Поминки. Вламывались
волки сирени в звездное небо (алчущее)… торопили шутов к костру:
ломали молнии с треском, предавались оргии
…струна волочилась по полу, задевая сердца лежащие в призрачных
телах – в этот момент змея вползла в комнату угадывая мое желание

Нил разлился по телу
Мостовая длилась, опережая безумие вселившееся в птиц
Моя река переполнила облака: время забыло нас
Вечность, состоящая из ящериц и песка
Время перестало стеречь нас, оставило нашу плоть – мы выползли
из нее, наконец-то: на солнце

Сеть висела в дверном проеме, чуть загораживая обзор.
Уж свалившийся в алюминиевый котелок – терся в тишине, изредка
примешиваясь к шороху ветра. Минуты капали в ведро, со стены, застойный
запах полдня …военные действия прекратились, лошадь бредила неподалеку –
просила воды. И санитарные стаи птиц накрывали поле шевелящейся
сеткой неопределенности.

Минарет торчал всю ночь, не подбитый, не
подожженный – горел
огонь в очаге, разбавленный солью
Нас занесло как птиц на седьмое небо
Раны приматывались бинтами к телам, словно пытались завязать
рты родившимся птенцам боли. Час пик; полуразрушенный код
…бессмысленность подозрений наводила на мысль: священные животные
стягивались к водопою и родившиеся в деревьях стрелки лишь совмещали
время (делая его непрерывным)

…Самосвал рулил в полдень, когда мы вышли на трассу –
вместе с первыми каплями дождя, вместе с первыми выстрелами
(привели на дорогу, отпустили на растерзание соловьям
наши души…) я не хотел уходить, возвращался домой, полный звезд,
липких шорохов лягушек – тревожных
Марионетками пахло время

V

жабретто мух над тухлой рыбой   
Петух сидел на Александровской колонне, клевал мух
в головах следователей
Мурка мурлыкала песню – заслуженную пенсию
Моль порхающая над костями. Будильник протух, не попал
в угол. А море болтало бесплатно, грузчики
ловили мух… я впал в беспамятство


VI

Разрушающийся самолет, или дом.
Разрушающийся ветер. Спасшееся время, превращенное в стадо.
Отделившееся от земли: звездный хаос
А часы показывали полночь, шевелящиеся деревья
Чайки бродили по колено в звездах, по дороге поблескивающей
камнями
Известняковый ангел разлагался в ночи, увеличивая зуммер сверчков,
прислоняясь к уху: трубка неудобно лежала на подушке
словно затекшая рука. Я потянулся сквозь сон, нащупывая
пластик – и ночь гудела внутри
оповещая сверчками, азбукой Морзе: «…улыбайся, ответь…»
А мои ответы снились соловьям! Раскрытые двери – кровожадно
и улыбающеся!


11 августа 2001