Я лежал с ожогами

Я лежал с ожогами в больнице
В год, когда летал Гагарин в космос,
В январе и деньги поменяли.
Так со мной фронтовики лежали!

Так из них осколки выходили,
И была работа для хирурга.
Я же слушал воинов беседы.
Кое-что до сей поры запомнил.

Фёдор Николаич Баталыга
Из деревни в армию был призван,
До войны задолго был он призван.
Отслужил пять лет как пограничник.

К осени на дембиль собирался,
Началась война в начале лета.
Принял бой неравный на заставе,
А потом – лесами до Донбасса.

«В плен сперва сдаваться сыпанули –
Я решил, не стану я сдаваться.
На Донбасс пойду, пойду до дому!
У меня – родители, хозяйство.»

Месяц шёл ночами, днём – скрывался,
В сене, благо лето, отсыпался.
Он дошёл до дому. Объявился,
И в военкомате доложился.

«Так и так. Пять лет служил нормально.
Был отмечен грамотой похвальной.
В плен не попадал. Домой добрался.
В поле поработать собирался.»

Но его опять служить призвали.
Сразу же на фронт его послали.
Воевал три года, ранен в Польше.
Тяжело. Не воевал он больше.

Я ещё один рассказ ещё припомнил.
Рассказал муж тёти Насти, дядя Боря.
Тётя Настенька – моя родная тётя.
Дядя Боря воевал в пехоте.

В плен попал, потом освободили,
И в тюрьму вначале посадили.
Воевал в штрафбате после плена.
Получил медаль «За взятье Вены».

Я ещё один рассказ припомнил.
Рассказал связист, лежал он рядом.
Был он ранен тяжело под Сталинградом.
Говорил, они кольцо сжимали.

Было очень холодно и скользко.
Степь донская коркой льда покрылась.
Чтобы наступать, жестянки-тёрки
Из консервов ладили к подошвам.

Утром наконец сигнал: «В атаку!»,
Так по льду, по корке побежали.
Немцы почему-то не стреляли.
Добежали, стало всё понятно.

Немцы все в окопах льдом покрылись,
Скорчились, оружие сжимали,
Из носов текли, замёрзли сопли.
Прям-таки к оружию примёрзли.

Кто ж их звал так далеко от дома?
И в Европе всё-таки теплее!
Перед тем, как воевать с Россией,
Надо сопли подтереть стараться.