Волки

                Владимиру Эйснеру

Голод гнал нашу стаю цепочкой на юг,
где олени, косуля и лось, 
не оставят следов ветры северных вьюг,
мы – охотники, так повелось.
Как же трудно по рыхлому снегу бежать –
знать не знает, кто здесь не бывал,
ах, скорее бы ночь, да её не видать,
и звенит тишина, как металл.
Впереди самый сильный и опытный шёл,
он сомнений и страха не знал,
вдруг он ткнулся в сугроб, словно что-то нашёл,
первым шёл, первым пулю поймал.
...Мы пытались уйти, мы крутили финты,
понимая, что это всерьёз,
ну, а в небе мелькали, ревели винты
ненавистных железных стрекоз.
Мак в сугробах зацвёл, средь зимы заалел,
или смерть их раскрасила так?
Мы на этом снегу – десять душ, десять тел,
а патрону цена – лишь пятак!
...Мне бежать всё трудней, вот уже я ползу,
вою в голос и слёзы в глазах,
где спасительный лес?! Смерть вверху – мы внизу,
а вокруг только ярость и страх.
Что-то мокрое, тёплое капает в снег,
лес качнулся, подался назад,
мне б чуток поднажать, но жесток человек,
что мусолил щекою приклад.