Спасеньем от тьмы нам лампада горит

Из Диалога Сердец, диалог с классиками

«Смеркается в пятом часу, а к пяти
уж смерклось. Что сладостней поздних
шатаний, стоянии, скитаний в пути,
не так ли, мой пес и мой посох?
Трава и сугробы, октябрь, но февраль.
Тьму выбрав, как свет и идею,
не хочет свободный и дикий фонарь
служить эдисонову делу.
Я предана этим бессветным местам,
бсзлюдию их и безлуныо,
науськавшим гнаться за мной по пятам
поземку, как свору борзую.
Полога дорога, но есть перевал
меж скромным подъемом и спуском.
Отсюда я вижу, как волен и ал
огонь в обиталище узком.
Терзаясь значеньем окна и огня,
всяк путник умерит здесь поступь,
здесь всадник ночной придержал бы коня,
здесь медлят мой пес и мой посох.
Ответствуйте, верные поводыри:
за склоном и за поворотом
что там за сияющий замок вдали,
и если не замок, то что там?
Зачем этот пламень так смел и велик?
Чьи падают слезы и пряди?
Какой же избранник ее и должник
так надобен этой лампаде?
Кто ей из веков отвечает кивком?
Чьим латам, сединам и ранам
не жаль и не мало пропасть мотыльком
в пленительном пекле багряном?
Ведуний там иль чернокнижников пост?
Иль пьется богам и богиням?
Ужайший мой круг, мои посох и пес,
рванемся туда и погибнем.
Я вижу, вам путь этот странный знаком,
во мгле что горит неусыпно?
— То лампа твоя под твоим же платком,
под красным, — ответила свита.
Там, значит, никто не колдует, не пьет?
Но вот что страшней и смешнее:
отчасти мы все, мои посох и пес,
той лампы моей измышленье.
И это в селенье, где нет поселян, —
спасенье, мой пес и мой посох.
А кто нам спасительный свет посылал —
неважно. Спасибо, что послан».

Бэлла Ахмадулина

ЭКСПРОМТ

Спасеньем от тьмы нам лампада горит
духовного чистого света.
Над ней мошкара наших скорбей парит,
мы ждём, не дождёмся рассвета.

Но это не тот солнца ясный восход,
который зациклен с годами.
Нет, это души просветленья приход,
Немыслимый даже мечтами.

Не с этим ли светом ходил Диоген,
что днём с фонарём тьмой окутан.
Ведь духа людского дремучего плен,
мглой целых столетий запутан.
Искал в человеке сияющий храм
духовно возвышенной яви,
но было безлюдно сияние там,
где тьма вековечная правит.

И сам он не в силах был разглядеть
хоть проблеск блаженного света.
И вынужден в бочке был вечно сидеть,
ведь он не дождался рассвета.

И хочется зрение духа напрячь
до высших пределов накала,
чтоб хоть одним глазом на миг увидать
как чья-то душа засияла.

Наивные, средство найти не смогли,
где главный источник сиянья.
А он ведь в волшебной и чистой любви,
в ней душ вдохновенных слиянье.

Любовь пробивает кромешную тьму
выводит людей всех из мрака,
и в жаркое лето ледышку зиму
проносит блаженно без страха.

Учиться должны гениально любить,
так чтобы сияньем окутать
всех тех, кто возвышенно учится жить,
клубок Ариадны распутать.

Чей спит беспробудно мятущийся дух,
пускай непременно проснётся,
тоски разорвёт заколдованный круг
и век золотой к нам вернётся.

18.02.2009