Там вдруг меж листов оксамит, восьмикратная нить..

*  *  *



Для этого надо на скрипе ногтей и зубов
продраться овражной тесниной на ширь бездорожья,
успеть ледовитою ночью в бандитский Тамбов
и глупую бабу простить навсегда в Запорожье.
Для этого, - чтя под яремною ямкою крест, -
гляди неуклонно в зрачки повседневному чёрту,
поскольку все ангелы переродились окрест,
с утратою крыл обретя плутоватую морду

густого кирпичного цвета и, надо признать,
с гримасой угрозы в минуты гранёного звона...
Однако же, что бы там ни было, мачеха-мать,
отчизна, тебя лишь, упрямца, к оконцу иконы
допустит в итоге. Понеже такой разговор,
который меж прошлым и будущим трудночитаем,
не смогут осилить законник, торгаш или вор...
А день настоящий загажен, как снег за сараем.

На нитку живую рябиновых литер набрать
и насмерть в зиме, в тесноте коммуналки держаться,
и деспоту времени не лепеча исполать,
старинную книгу листать - многолюдные святцы.
Там вдруг меж листов: оксамит, восьмикратная нить,
блеснёт, словно алая буквица брызнет наружу. -
За то и приходится дырами в шкуре платить
и голыми пальцами штопать их в долгую стужу...