***

Поразительно громко скандалят с прохожими шавки,
от февральской тоски забираясь поглубже под лавку.
Испаряется чай с бергамотом, плохой и невкусный,
что-то скользкое в горло вцепилось и все не отпустит.
Вот такими ночами, устав от растрепанных клавиш,
ты лежишь на кровати и чувствуешь, как остываешь;

как уходишь в слепое ничто, где на свет не похоже
ничего; как идешь к пустоте, и она к тебе — тоже;
как уже ощущается глоткой холодная встреча,
но приветствовать некому, слушать приветствие — нечем;
как небрежно растерзанный к случаю труп кровоточит
шагомером истерзанной, в клочья разодранной ночи.

Не по ней ли поет из-под лавки голодная свора?
Не об этом ли самом ведет меж собой разговоры?
Если вслушаться в звук, в нем уже не осталось вопроса,
только что-то тревожно звенит, как по рельсам колеса.
Ты идешь в темноту, у которой ни грани, ни края,
и не слышит она твое «здравствуй, моя дорогая!»


10—14 февраля 2009
__________________________________________________
в Живом Журнале: http://r0l.livejournal.com/156005.html