Хэнк и синие черти

      У Хэнка было плохое настроение. Я сразу это понял, как только его увидел. Когда у Хэнка хорошее настроение, он входит шумно, его слышно за квартал, а когда плохое, появляется неожиданно: обернешься – и вот он, сидит и пялится в телик, а на полу – упоковка с пивом.
      В этот раз все так и было – когда я поднял взгляд от страницы «Голливуда», то увидел его затылок, его волосатую руку и банку «Будвайзера», которую он сжимал в руке.
      – Знаешь, старик, – сказал Хэнк, – не думаю, что время, в котором мы живем, самое лучшее. Бывали времена и получше.
      – Ты, наверное, говоришь  о Возрождении или об эпохе покорения Дикого Запада? – спросил я.
      – Дикий Запад? Нет, старик, я думаю о Восточной Европе, – сказал Хэнк. – А конкретнее, я думаю о России.
      – И что же ты о ней думаешь? – спросил я.
      – Я думаю о тех славных временах, когда в России еще не перевели и не напечатали ни одной моей книжки.
      – А разве были такие времена? – удивился я.
      – Да. Такие времена были. И они кажутся мне замечательными. Я хотел бы попасть в Россию тех времен и пожить там, хотя бы полгода.
      – А зачем? – спросил я.
      – Чтобы отдохнуть от себя самого, – сказал Хэнк. – Мне кажется, старик, что в этом мире, вернее, в этих временах, меня слишком много. Это уже делается скучным. И я хочу пожить в стране, где обо мне вообще не слыхали.
      – Понимаю, – сказал я. – Но знаешь ли ты, что в России тех времен не слыхали не только о тебе, но и о «Хейникене»? А если и слыхали, то путали его с «Хенкелем»?
      – Серьезно? Но ведь было же у них какое-то пиво?
      – Было. «Жигулевское», «Дорогомиловское» и «Ячменный колос».
      – Ну вот. Мне этого хватит, старик. Если не понравится, буду пить джин.
      – Джин? Может быть, виски?  Ха-ха-ха! – рассмеялся я.
      – Что? Ты хочешь сказать, что там не было джина и виски?
      – Нет. Только водка.
      – Это замечательно, старик! – воскликнул Хэнк. – Водка сейчас и у нас в моде.
      – Хорошо. А как с девчонками?  Там ведь была запрещена проституция.
      – То есть?
      – Ни одного борделя.
      – На всю столицу?
      – На всю страну.
      – Ерунда, старик, – Хэнк покачал головой. – Там ведь люди жили.
      – Советские люди.
      – Они что, все были мусульманами?
      – Атеистами.
      – И чтобы у атеистов не было ни одного борделя? Старик, ты читал не те книги, – Хэнк хлопнул меня по плечу. – Ни одного борделя на одной шестой суши! Ха-ха-ха! Но ты подал мне хорошую мысль. У меня появилось конкретное желание. Если хочешь, пойдем со мной.
      – Нет. Сегодня по телику показывают «Твин Пикс», две серии.
      – Сразу две? Это идея.
      И Хэнк направился к двери. По его движениям видно было, что синие черти его больше не донимают.