Напевное

А я всё равно верю в нашу с тобой судьбу.
Ты же знаешь, я упрямая, и нередко, но, надеюсь, метко несу бурду.
Мне плевать на свою интуицию, мне плевать на дикие хрипы разума,
Что бы не произошло в будущем, сейчас я твердо верю в нашу с тобой судьбу.
Ты, наверное, громко смеешься – я, право, не знаю, ни разу не слышала.
И твои глаза, возможно, добреют, когда ты улыбаешься свои детям.
Но я-то милый, но я буду тебе дороже всех на этом чертовом белом свете,
Ведь это я для тебя, а ты для меня созданы.

Я не решаюсь писать чернилами, лишь хлипким карандашом грифельным,
Мой милый, любимый мой... Я ведь боюсь тебя - но это совершенно секретно.
В моей гортани сломалось пара инструментов – звуки булькают, посвистывают,
Да и сердце, пожалуй, не долго протянет в режиме twenty four hours on-line.
Но ты знаешь, все это не важно. Ты уже и сам почувствовал, что здесь что-то немного не так.
Что тот самый миг, когда надо сойти с дорожки проторенной, с широкой римской дороги, - да, тот самый миг, да, он настал.
Я не знаю, что ты сейчас там делаешь, я не знаю и того, где снова носит твою жену.
Но по большому счету, скажу я тебе при всех Божьих свидетелях, всё этого не имеет никакого значения, а главное то, что я тебя люблю.

Я люблю тебя, я тебя люблю – и будь же проклят, красивый мой, если в тебе ничто не трепыхнулось при этих моих кричащих мыслях.
Я тебе не Татьяна, да и ты на Онегина не слишком смахиваешь, но поверь мне, милый, наш роман интереснее.
Когда через много лет наш прах с тобою в единой урне землю сырую украсит,
Я скажу тебе уже в новом мире: «Здесь я снова буду любить тебя».
Я всё жду, что и ты мне когда-нибудь скажешь «I love you». Я всё жду, и надо сказать, что я в предвкушении:
Ты окончательно поймешь, в чем тут дело, ты будешь очень счастлив и немного встревожен, тебе будет стыдно... но это потом.
А пока, любимый мой, вздрогни, покройся капельками холодного пота и усни, утони в моих к тебе ощущениях.


10.2008