47. Три выстрела

Ну почему средь жизни-суеты
Мы, люди, так порой бываем слепы
И отвергаем, часто так нелепо,
Твоей Любви чудесные черты?

Что нам мешает чудо усмотреть,
Где тайна, где случается загадка?
Случайность или казус непонятный?
Проблема в ослеплённости сердец...

Близ Сталинграда (сорок третий год)
На лётном поле мёрзла батарея,
И всем в тепло хотелось поскорее,
В устроенный, как домик, самолёт.

Невдалеке огромною толпой
Шли пленные - замерзшие, худые...
И наши конвоиры молодые
Бывали в затруднении порой,

Поскольку были те, кто отставал...
Там двое с обездвиженным тащились,
И к командиру с просьбой обратились:
"Никак с ним не добраться на вокзал.

Вы уж того... чтоб было по-людски -
У нас-то и патроны по учёту...
Прости, брат, неприятная работа -
Стрелять да хоронить... Нам не с руки."

Комбат угрюмо головой кивнул,
Неторопливо парабеллум вынул,
Печальным взглядом пленного окинул...
Тот побледнел и губы облизнул,

Стоящих по-немецки умолял.
Понятно было - хочет помолиться...
Все замерли - известно, что случится.
Закрыв глаза, спокойно смерти ждал.

И подозвав зелёного бойца,
Отдал оружие и краткую команду, -
Бочком попятился солдат от лейтенанта,
А пленный молча ожидал конца...

Щелчок. Осечка. Дёрнулся затвор.
Щелчок. Осечка. Новая попытка.
Опять осечка. Прозвучало хрипло:
"Отставить!" Отменённый приговор

В сердцах бойцов откликнулся теплом,
Как будто груз с души озябшей сняли...
Из снега те патроны подобрали
И в воздух все три грохнули рядком!

"Как Бог решил, так, знать, тому и быть!"
Так непривычно слышать было это.
"Дотащим парня завтра к лазарету.
Фашиста - в самолёт... и накормить"