Рассуждения о вариативности

Следующий текст словно под имя некоего Брегора/Грегора, несколько лет назад отлежавшего за выдуманные болезни как бы за меня, но вполне очевидно, что для меня. И если б понадобилось снять шляпу, я бы одолжил шляпу. Но, случаются все-таки вещи, о которых рассуждать по просшествии можно как про утопический гастроскоп, которого никогда нет в заведении, потому что его там нет никогда в сущности. Значит, он есть в другом месте. И там, точно были иные проблемы.
Разумеется, неспроста об этом, да и никак не из жалости. Право на вариативность рождает постоянные столкновения вариативности с вариативностью. Секвенции двухголосых дуг Шнитке гениальны, если не прокручивать, когда уже можно сойти с ума. И неизвестно, что ставить от этого - один знак или три точки. Это уже не, совсем не явный перебор с басами Мусорского. Зачем я говорю это сейчас? Я ставлю равенство, но равенство это не заключает равенство очевидно в двух случаях признанных гениев. Но, иллюстрирует очевидную (неочевидную) экстраполяцию на то, что "мир ординарный" (простых вещей) в своей силе сразу и проницательно изощрен в отдельных случаях, что следует при равнорезультативном и положительном исходе.
Исход неположительный не может (не должен) определять результата, в первую очередь, из-за того, что конфликт производной от экстраполяции станет явен. А признанное давно и укрепившееся в миллионах не будет пересматриваться скорее всего.
Сила не может не использовать эффект изобретательности, (в противовес данности в том, что признано гениальным) потому, что при неудаче теряет за двоих сразу. Но, сила сама по себе слишком проста. Откуда, в таком случае, примешивается этот хвост-тень? Он, что-то близкое и решенное - искра на запале. Хворост притаивший свои ноготки в листве, которую упоенно начнут иметь и потреблять его первые. Деревянные лапочки мелкого животного, предрасположенного на имя хозяина, смотрящего вперед него и указующего ему как поступить.
Такую жажду испытывают более всего те, кто не желает прекращать сотрудничество, чистит лапочки своего зверька, лжет и кается, если в попытке изменить ему, угрызения берут верх. Такая жажда первична после выпущенного соска и тоски по нему уже в зрелом возрасте, томит она тем, что ее признак так тонок, что не только взывает к неосознанному - проявиться неисчерпаемо в какой-то момент, но и тем, что, ничего не производящая сила все-таки помнит движения ей не свойственные и поэтому, не опираясь на изобретательность, слабеет.
C большим раздражением воспримчив я тем словам, которые в своем зерне не подмечают узла этих, взращиваемых из имени год от года, вещей. Один твердит: сила - сила в чистом виде, букет не умещается ни в одну вазу. Другому родней преподнести факт, что исключительно и невероятно выдумать что-то сочетающее и то и другое. Конечно, сообщить кому-либо об экстраполяциях - действительно дело лишнее, лишние косточки в мандарине. Залезть по локоть в его чемодан, примерить нужное, сказать "спасибо", что забрал лишнее! Предоставить компромат свежих фотографий мужу - держать руку почти там, все - не то, что держать за мужской орган, помещая компромат на весах (держа за спиной). И у всех щемит душу, этими вещами их можно коробить: их, прикрывших газетой запах лука после приятного обеда, чтобы не рассказать о том, что приносит плохое, дурное, жестокое. Не измеряемое ничем, кроме собственной глубины ощущений.
Мозг не решает подчиниться, если принимает или начинает думать, что сила проявляет саму себя. В этом случае, просто пасует и старается забыть.
<...>
--

Изложенное выше - не интеллектуальная претензия, и не четкое системное решение какого-либо вопроса, кроме одного: разобраться с признаком, который побуждает силу быть изощренной.
Также намеренно не связано с любыми личными мотивами, потому что никогда не было связано с ними.