Ода трусости - Расуль Ягудин

Сконцентрируйся и НИКОГДА не расслабляйся.
принцип ниндзя.

Пора, наверное, нам, журналистам, начать делиться друг с другом секретами профессиональной безопасности. Раз уж Россия оказалась в почётной тройке стран, наиболее опасных для журналистской деятельности, в приятной компании с Филиппинами и ещё какой-то дырой.
Мне мой профессиональный опыт подсказывает, в первую очередь, наиглавнейший, базовый принцип безопасности – быть трусом. Я, например, трус с детства. Всегда боялся драк, избегал горластых мальчишеских компаний, старался не бродить вечерами по улицам, всё прятался на диванчике с книжкой в руках.
От очень большого количества бед спасла меня моя трусость, когда я ступил на раскалённую журналистскую стезю.
Вот, например, моя необъяснимая привычка никогда не оставаться в чужом кабинете одному, даже если хозяин кабинета мой друг – откуда она, как не от трусости? Стоит только хозяину сказать: «Посиди тут, я щас», как я тут же поднимаюсь и выхожу в приёмную или в коридор вместе с ним. И всем советую поступать так же – зато уж если из кабинета что-нибудь пропадёт или, наоборот, в кабинете что-нибудь появится, например, пакетик с героином или маленькая симпатичная бомбочка, то поискать виннового ИМ придётся где-то ещё.
Из какового принципа логически проистекает, кстати, и противоположный принцип – по возможности не пускать в дом хрен знает кого. Включая невесть откуда однажды вдруг потянувшихся к моей двери косяками миленьких тёлочек со следующими, примерно, текстами: «Вы выиграли приз, разрешите войти, чтобы его Вам вручить». Причём так… настойчиво, только успевай отпихивать прущие вперёд молодые груди, причём, отпихивать очень аккуратно – малейший синячок, и ей ведь уже можно с полным правом заорать «насилуют!».
И уж, конечно, надо быть полным дебилом, чтобы пускать в дом посторонних детей. Как, например, того пацана самого что ни на есть детского возраста, вдруг позвонившего мне в дверь (тогда ещё звонок работал, его ещё не сожгли) и который, когда я рассмотрел его в глазок (тогда ещё глазок тоже был, его ещё не выбили) и спросил «чаво?», разрыдался в голос и выдал явно профессиональным психологом подготовленный текст о том, что он голоден, что ему холодно и одиноко и что его папа дома бьёт.
А вот только что (какое совпадение!) мне прошёл дозвон на сотовый. Перезваниваю, а там детский голос. А ведь мой звонок теперь на том конце зарегистрирован. Звонок 45-летнего мужика чужому ребёнку! Причём, я вспоминаю, что за последнюю неделю это уже второй такой случай. В тот раз я не придал этому значения, а зря. Расхрабрился. Так что отныне перезванивать по дозвонам не буду и то же самое советую всем.
И вообще, советую избегать незнакомых детей, не отвечать на вопросы, не подвозить голосующих, не провожать заблудившихся. Среди детей ведь тоже бывают ублюдки – в Латинской Америке именно дети работают в жанре заказных убийств и похищений людей («Роман с камнем» смотрели?). Раз уж ребёнку смертная казнь не грозит.
А ещё я из трусости усвоил привычку, едва сев за руль, запираться изнутри. Эта привычка выручила меня трижды: тут всё очень просто, вдруг подбегают и пытаются открыть дверцы с двух сторон, причём лица настолько страшные – не то, чтобы зверские или жестокие, а просто… неживые какие-то, как у кукол. Нечеловеческие. Лица нелюдей. Главное не зевать, раз уж начали дёргать за дверцы – сразу по газам. И ни в коем случае не пытаться проявить чудеса героизма – не вылезать и не затевать выяснения отношений.
Поскольку главная цель настоящего журналиста не в том, чтобы стать героем, а в том, чтобы написать и пробить в печать статью. Именно этим настоящий журналист отличается от мудака. И уметь избегать драк – его важнейшее профессиональное качество, как бы ни провоцировали.
А раз уж драки ну совсем не избежать, то драться тоже надо трусливо. Во-первых, надо с перепугу бить первым и раз уж начал бить, то бить и бить без передыху. При этом не стоять геройски в полный рост, тыча перед собой кулаками – попадёшь под хороший удар, и всё! Низом, господа, ходить в драке следует, всегда низом, свернувшись калачиком, поджимая пах, закрывая руками корпус и голову, крутиться, вертеться и бить, бить, бить. Вспоминается один эпизод – ждал я свою, как мы тогда выражались, герлу (с ударением на последнем слоге) у подъезда, не понравился местной гопоте, ну и… началось. Кстати, совершенно напрасно я тогда не убежал  – с герлой-то моей, молодой мамой с двухлетним ребёнком, уж точно ничего бы не случилось, а если бы даже и случилось, в конце концов, это была не моя жена. Так вот дрался я тогда как раз – низом и в движении. Их было четверо, и они прицельно и что есть силы пинали меня со всех сторон, целясь, в основном, в голову и по яйцам. И что? Всё, чего им удалось достичь, так это разок хорошо попасть ногой по бедру, я потом хромал, и насажать мне синяков на локти.
Кстати, если безоружен, хороший способ подавит агрессию в самом начале – ударить пальцами по глазам (только не пытайся ударить ногой по яйцам, всё равно не попадёшь, а время потеряешь и инициативу упустишь), но следует при этом учесть два момента: во-первых, попасть по глазам, ударив сразу от бедра, из положения опущенной руки, очень сложно, необходимо сделать взмах так, чтобы рука на миг приняла позу вставшей кобры, во-вторых, глаза человека, как ни странно, довольно крепки, и, чтобы их выбить, нужно бить как можно сильнее. Я бил человека по глазам дважды: в первом случае ударил снизу и промахнулся, во втором, наученный опытом, ударил со взмахом, но недостаточно сильно – попал, но не выбил. В третий раз учту и этот прокол. По крайней мере, в обоих тех случаях ритм чужой агрессии был сбит, в обоих случаях плотное кольцо, в которое меня зажали, распалось, и я, молотя по рылам, сумел вырваться на простор и убежать. Гнались, кстати, за мной не особо – явно были потрясены.
Кстати, ещё совет – надо уметь бегать. Первый рывок должен быть на пределе возможностей, чтобы оторваться, а когда выиграл дистанцию, следует бежать грамотно, следя за дыханием и экономя силы, не пытаясь оторваться, а просто держа дистанцию и стараясь преследователей измотать. В хорошем беге выигрывает тот, кто выносливей, а выносливей всегда тот, кто хладнокровней. Адреналин, он ведь выматывает. Да и вообще торопиться ни к чему, им ведь гнаться за тобой слишком долго совсем не улыбается – и менты могу оказаться где-нибудь, и просто порядочные люди… разумеется, бег следует направлять в людные места.
А вообще, чтобы всего этого избежать, следует не быть отмороженным храбрецом и не выходить на улицу безоружным. В качестве оружия годится любой нож, продающийся в любом киоске (эти ножи под определение холодного оружия не подходят, а зарезать ими можно за милую душу), с выступами у основания клинка, чтобы рука не соскользнула на лезвие при ударе, и желательно с пружинным автоприводом, т.н. «выкидушка», чтобы можно было одним нажатием кнопки привести его в рабочее, будем говорить, состояние.
И ещё один очень-очень важный принцип, сформулированный в старом фильме следующим образом: «Поднял ружьё, так убей!». Не надейтесь просто испугать ножом серьёзного нападающего. Уверяю от всей души – ножиком, как таковым, никого не испугаешь. Только решительная готовность убить остановит идущую на тебя толпу. Это ведь как-то… сразу видно, готов ты убивать или нет. Причём, пол не имеет никакого значения – разъярённая женщина с ножом в руке посильнее «Фауста» Гёте будет.
Я как-то раз достал нож просто, чтобы отпугнуть двоих амбалов, прущих на меня буром. Толку-то – пришлось его бросить, всё равно он только руку занимал, и начать молотить просто кулаками (бить надо первым, не забыли?).
Зато в другом случае, когда я пустил в дело нож по-настоящему, вертясь, как юла, и отмахиваясь от толпы молодняка (спиной-то встать было не к чему, на пустом пространстве меня подловили), подходить близко никто не решился, так и бегали они вокруг, пытаясь попасть кулаками по личности, не раз им это удавалось, да разве ж издалека да на бегу хорошо ударишь. В конце концов, они кинулись удирать – естественно, я ведь бил без дураков, на поражение, но поскольку я всё-таки не д’Артаньян, не попал ни разу, слава Аллаху, Всемилостивому и Милосердному.
Но то был эпизод попроще – пусть толпа, но безоружная, и ни палок, ни камней там на асфальте не оказалось, а журналисту следует всегда быть готовым к тому, что с оружием пойдут и на него, ладно если это тоже будет нож, а не пистолет. В другом случае когда нападающий (которого я заметил, когда уже поздно было бежать, это означало лишь подставить ему спину) быстро идя ко мне и как-то… не глядя в лицо, как-то… словно целясь взглядом в туловище, достал откуда-то нож, ситуация сложилась намного хуже. Ножевая драка один на один – это был самый страшный эпизод в моей жизни. Как-то словно онемели локти и колени, тело стало лёгким и чужим, мир вокруг утратил краски и объём, стал плоским, белёсым, слегка затуманенным, при этом жутко отчётливо ощущался рёв большого города, он буквально оглушал, тот урод что-то говорил с белым лицом, но его не было слышно. Я в тот раз использовал где-то вычитанную (у Гюстава Эмара, по-моему) боевую стойку: угрожая ему ножом, отпрыгнул назад, заплясал вокруг, удерживая дистанцию – быстро, перекидывая нож из руки в руку, скинул куртку и, не вынимая левую кисть из вывернувшегося рукава, несколькими круговыми взмахами намотал её на руку. Свернувшись всем телом и прижав обмотанный курткой локоть к нижнему ребру слева так, чтобы бицепс закрывал сердце, и, удерживая покрытую тканью ладонь у правой стороны шеи (левую сторону шеи я закрыл, прижавшись щекой к поднятому левому плечу) я, зачем-то вихляясь и юрко раскачиваясь корпусом, пошёл вперёд и на очередном шаге дёрнулся в бросок, пытаясь достать его ножом в грудь. Он судорожно взмахнул перед собой рукой с ножом и, другой рукой толкнув меня в плечо, шарахнулся в сторону, мой нож зацепился за что-то мягкое, соскользнул, я проскочил мимо, и враг выпал из моего поля зрения. Неприятный был момент. Я словно повис в ледяной враждебной бездне без точки опоры, беспомощно суча руками и ногами, как таракан в стакане, и ожидая, что в любую секунду из этой бездны в меня воткнётся нож. Вероятно, с ним было примерно то же самое, потому что мы вновь оказались лицом друг к другу одновременно. Я снова прикрылся обмотанной курткой левой рукой, как щитом, снова завихлялся, заюлил корпусом и снова пошёл вперёд. И тут он сделал крохотный шаг назад. А мне что, на хрен, больше всех оно надо? Я остановился. Он опять сделал шажок назад. Я тоже сделал шажок назад. Затем опять он. Затем опять я. Вот так, поначалу пятясь, а затем, повернувшись, но всё время оглядываясь, мы и разошлись от греха.
Нннда! Жуткий был эпизодец. До сих, вспоминая, я испытываю ноющее, сосущее ощущение где-то в глубине груди на уровне нижних рёбер. Но одно я знаю твёрдо – лишь моя прирождённая трусость позволила мне из всех этих ситуаций выйти с минимальными потерями, каждый раз стремление убежать (дрался я всего несколько раз, а убегал раз тысячу) давало мне преимущество и позволяло выпутаться из крайне неприятных ситуаций.
Вот такой мой главный совет всем коллегам – быть трусом. Дверь посторонним не открывать, в драки не лезть, на провокации не поддаваться. И пусть те случаи, когда я был вынужден принять бой, послужат для всех коллег предостережением.
Поскольку все эти случаи означают, что я был недостаточно осторожен. Ладно, хоть выкрутился, а если бы нет?
Коллеги, будьте бдительны!