Поэма о многострадальной Руси... часть 5

И возвратимся к войнам, разрухе,
В те времена, когда горе и муки
Народ терпеливо переносил,
Но русским остался, каким всегда был.
Доля такая в веках на Руси,
Покорно ярмо христианину нести,
Работать, работать и… отдавать,
Еще и кормилицу - мать  защищать.
Жаль мне тебя, моя славная Русь,
О многом я больше судить не берусь.
Спокон веку народ наш страдал,
Годы терпел, но, созревши, вставал,
Сбросив оковы - он… побеждал,
Снова сгибался и снова пахал;
Пахал на князей, на бояр, на царя,
Дешево очень труд свой даря.
Так было, так есть и так продолжается,
Много веков Русь с колен поднимается.

Нету свободы без дисциплины,
А дисциплины без воли и силы,
Гармония лишь тогда появляется,
Когда власть с народом в едино сливается.
История о многом нам говорит,
О том, что за этим словом стоит.
Если порядок и дисциплина,
В том обществе будет другая картина:
Законы там чтут и исполняют
И знают, что их для всех принимают.
Жесткость и строгость, конечно, нужна,
Особенно там, где задача сложна,
А демократия без дисциплины?
Сегодня это не сказ, а былина,
Порой, превращаясь в разгул произвола,
Достигла в российских просторах  раздола.

Дмитрий Донской (1350-1389) – внук И.Калиты,
Правил достойно, без суеты,
Князь чистый и честный, и православный,
Жил по - христиански и правил славно.
Друг мой! В период правления его возвратимся,
И вместе с народом там растворимся.

В Руси было много достойных людей,
Которые верой и славой своей
Писали историю славного рода,
Великой России, большого народа.
Прошли они путь, оставив свой след,
Который для нас всегда будет свет;
К нему люди будут вечно тянуться,
Чтоб в солнечном свете душой окунуться.
Отроку было всего девять лет,
Когда он принял свой княжий обет;
Был он духовен, благочестив,
Телом и духом князь был красив,
Богу молился, Писание чтил,
С детства простых и добрых любил,
Мать и отца всю жизнь почитал,
Божьи законы всегда соблюдал.
Митрополит был ему воспитателем,
Главным наставником и настоятелем.
Умен был Алексий и прозорлив,
Не многословен, порой, молчалив;
Много молился за Русь и народ,
Предвидя события на годы вперед;
Князю Алексий многое дал,
Верой и правдой его наставлял,
Мудрым учил быть и воином отважным,
При этом подчеркивал, что очень важно
Князей воедино соединить,
Чтоб сил для отпора Орде накопить.
И, как донесли молва и предание,
Старец имел свой дар предсказания,
За то был в народе любим, почитаем
И в ханской Орде всегда уважаем.
В писаниях известен случай такой:
Явился однажды с больною женой
К нему приближенный великого хана,
И, поклонившись церковному сану,
Поведал историю с болезнью глаз,
Как свет у жены постепенно угас.
Хатунь была горем вовсе разбита,
Не помогали ей даже визиты
К лекарям, знахарям и колдунам,
К светилам, мыслителям и головам.
Алексий все выслушал и удалился,
Долго у образа богу молился,
И под конец явился к больной,
И,окропив святою водой,
Руками к глазам ее прикоснулся,
И… не поверите, глаз – то проснулся.
Хатунь была счастлива и без ума,
В ноги к Алексию сразу она,
В низком поклоне ему опустилась,
И с благодарностью так объяснилась:
«Вы, мой спаситель и избавитель,
Вы настоящий знахарь целитель,
Вы даровали мне солнце и свет,
И будьте  здоровы на много лет».
Молва разошлась далеко за уделы,
И не было ей границ и предела.

Дмитрий рос быстро и быстро мужал,
В 15-16 уже управлял,
Да и решения сам принимал.
Рано женился, но так суждено,
Свыше, наверно, это дано. 
Авдотью любил беззаветно и страстно,
Жили они в миру и согласно;
Виделись редко, а часты разлуки
В жизни супругов – то просто муки.
Долго, порой, длились их  расставания,
Но счастливы были в минуты свиданий.
Князь  однолюб и верность хранил,
Да и Авдотью он сильно любил.
Взял ее Дмитрий из рода князей,
И многие годы счастлив был с ней,
С Суздальским князем вопрос порешил -
Так этим браком союз укрепил,
Стал Суздаль стремиться с Москвою к общению,
Что стало началом к объединению.
Много придется ему испытать
За путь, что пришлось в Руси прошагать,
Но так уж расставила жизнь за него,
На век его бурный хватило всего;
Князья за ярлык враждовали и бились,
К великому княжеству разно стремились,
Кто силой, кто лестью, кто серебром
Старались построить себе этот дом.
И чтобы все это жестко пресечь,
При том, не устроив великую сечь,
Собрать всех в кулак и удержать,
Хозяин быть должен незаурядный,
Сильный боец, да люду понятный.

Власть во веки веков и во все времена
Для испытаний людям дана;
Перед соблазном не всяк устоит,
Когда власти много, желание кипит,
Тогда самому, друг мой, выбирать,
Как тебе жить и, что сохранять;
Власть удержать и чистым остаться,
Или соблазну и страсти предаться.
 
Князья не стремились к объединению,
К этому не было даже стремления;
Каждый хотел стать Великим князьком
И к ханам являлся за этим ползком,
Чтобы  ярлык от них получить,
И на Руси в величии быть,
Поэтому каждый сопротивлялся
И постоянно друг с другом «бодался».
Владимир Андреевич близкий и верный -
Князю был другом всегда неизменным;
Серпухов крепко в ручищах держал
И на кресте клятву верности дал.
В дружбе поклялся  Великому Князю,
И в помощи братской по перву указу.
Тверской и рязанский князья не решались,
И в целовании креста отказались;
Новгород тоже сопротивлялся,
На уговоры не поддавался.
На том разговоры и прекращались,
В междоусобицу перерождаясь,
И начиналась война за уделы,
И не было ей конца и предела.
Литва была сильной, Орду опасалась,
И с нею не то, чтоб по - свойски браталась,
Но тихо и мирно соседство вела,
Да и к тому же сильной была. 
Не раз от нее страдали уделы,
И получали, порою, за дело,
Коль не смогли объединиться,
Все  вместе с врагами на поле сразиться.
Особым упрямством Тверь отличалась,
Долго, упорно сопротивлялась,
Чтобы Москву столицей признать,
И ей предпочтение в главенстве отдать.
Князь Михаил с Литвой был в родстве,
Частенько бывал в то время в Литве;
Ольгерд его принимал благосклонно,
И помогал ему неуклонно.
Князь тверской - Михаил,
С князем Василием тот не дружил,
И часто по – свойски его  «потрошил».
За земли Тверские оба дрались,
Шибко и рьяно за это взялись.
Чтоб Михаила за  все наказать,
И клятву верности граду отдать,
Поехал Василий, чтоб поклониться,
Да с дружбой к Великому Князю явиться.
Василия князь тогда поддержал,
И Тверь ему на правление отдал;
А князь Михаил в Литву удалился
За помощью к Ольгерду он обратился
И тот ему в просьбе не отказал,
В Тверь свое войско к Василию послал.
Сеча была за град велика,
Князь выгнал с престола в Твери свояка
И Дмитрий решил в эту дрязгу вмешаться,
И с Михаилом Тверским разобраться.
Терпение иссякло, не мог больше ждать,
И сам решил жесткие меры принять.
Вызвал к себе Михаила в Москву
Якобы меду попить,да кваску,
Дела обсудить и пообщаться,
Успехом  в свершениях своих обменяться.
Князь прибыл со всею боярскою свитой,
Но тут же водою, словно, облитый,
Взят был под стражу и арестован,
Правда, в оковы не был закован.
Бояр и тех под арест посадили,
Общаться им наотрез запретили.
Условием для князя было - признание
Москвы и креста целование,
Чтоб князя Донского верховным признать,
И, что полагалось, столице отдать.
Но Михаил стоял на своем,
Не покорившись князю, при том
Сидел под арестом и выжидал,
Надеясь на помощь, упорно молчал.
И не напрасно, дождался в конец,
Явился с Орды посланец гонец.
Карач - мурза - так звали посла,
Князю охрана о том донесла.
Посла принимали, как полагалось,
Ждать - только тогда ему оставалось.
Князь Дмитрий не торопился,
Посла принимать тот час не стремился,
Дал ему время чуть – чуть осмотреться
И на красавец Кремль наглядеться.
История Кремля сегодня известна,
Читатель! Она будет Вам интересна.