Тайнопись наша

По-над раковиной заострённой, заточенной дней, -
резкоречьем певучим, в расцветье пейзажа до радуги,
нам из грусти взойти стерегущей над сонмом песчиночным,
редким, словно глаза аметистовых птиц, -
оттого безграничных, отточенных, - острые дни,
вас минуем в струении пульса мы атомосфер,
улетаем из дней налагунных лезвия-раковины,
брызги-дни достигают едва журавлиным, избыточным.



По речным многоточиям,
сонно-щекочущим лист осторожной стопы, -
крылья серого неба морского, как за полночь чайки,
в унисон с горизонта косой, улыбаясь полётом, -
и в глаза, словно тело и есть
это море, -
пронзительной нотой волны,
разливающейся по всему объёму взгляда,
так, что дрожит чёрный оникс зрачка,
взгляд двоится слезой, захваченный видом
врасплох, - разбиением шпиля
прилива на золото спектра.

А мы есть одно. Это море... и сонная гребля
смеркающихся бровей горизонта.
Многоточья речные
безмолвием тайнописи своей
чередуем с полётом спонтанного света
внутри.