К. Кедров на Арбате Вяч. Мешков

http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6


«Дайте Кедрову стрекозу — / Догадайтесь, почему»... О стрекозе — позже. А о Константине Александровиче Кедрове (р. 1942), поэте, кандидате филологических и докторе философских наук, Андрей Вознесенский сказал так: «Это сгусток поэтической энергии новой России». И еще в стихах: «Мысль — это константа Кедрова, / Кедров — это константа мысли».


В 1970-начале 1980-х годов Кедрова не печатали, но он преподавал в Литературном институте. Как его любили студенты! Он говорил — о поэзии, о философии и вообще о языке:
«Есть некоторые вещи — невыразимые. И вот наступает момент некой невыразимости самых основных вещей, когда человек доходит, приближаясь к божественному, до некой сути явлений божественного, космического, вселенского (опять же несовершенство нашего языка заставляет нас все время определять неопределимое)».
«Это зрение человека вселенной, это метаметафора. Метаметафора отличается от метафоры, как метагалактика от галактики. Привыкайте к метаметафорическому зрению. И глаз ваш увидит в тысячу раз больше, чем видел раньше».
Он напоминал, что свет от Полярной звезды идет к нам 500 лет. «Миг — разверзаются двери гроба / и неба звездного / Взгляд — мгновение видим небо / времен Иоанна Грозного».
Небо — это изнанка человека.
Человек — это изнанка неба.
Сам же Кедров видит небо даже и не времен Крещения Руси, а небо Ветхого Завета. Даже и над Арбатом. Особенно над Арбатом:
Аработ — древнееврейское седьмое небо
Арбат — это Млечный Путь
Нега, нега, сладкая нега
Переулков арбатских пут
Кремль — Медведица, сияющая Алголом.
Люблю все, что голо
Глаголем Голлем
Аработ — Арбат
Робот — Голлем
И Голем — робот
Москва не жгла глаголом
Москва легла Алголом
Шепот — ропот...

Я спросил Константина Александровича (он живет в «небоскребе» Нирензее в Малом Гнездниковском переулке): «Наверное, вас связывает с Арбатом что-то личное?»
...Бел Андрей Белый
Вахтангов черен
Был Андрей Белый
Вахтангов выбыл
Лишь принцесса Турандот
Все играет и поет

Адрес мамы: Вахтангова, три
Квартира сорок один
Ныне Николопесковский, три
Теперь я совсем один

ЯМА
ЯМА
ЯМА
МА-
МА
МА-
МА
МА-
МА-

(Нужно слышать, как Константин Кедров читает свои стихи; Он не читает даже, а мелодекламирует, иногда поет. И сказал как-то, что звук у него составляет 80% содержания.)
Поэт, помолчав, продолжает рассказ.
На дворе — трава
Дух древесный
Я с отцом занимаюсь
А коза понимает
На дворе — трава
Стрекоза в руке моей

А в 1987 году ДООС впервые выступал в здании МИДа на углу Кольца и Арбата. Изумленные чиновники ведомства слушали наши стихи:
В окруженье умеренно вянущих роз
Обмирает в рыданиях лето.
Гаснет радужный крест стрекозы, где Христос
Пригвождается бликами света.

Сегодня поленовский дворик залит асфальтом, но трава все равно пробивается, и стрекозы еще летают.
Только в наши дни одна за другой стали выходить книги Кедрова — плод сорокалетних трудов: «Или: Полное собрание сочинений. Поэзия» (М., 2002), «Ангелическая по-этика» (М., 2002), «Параллельные миры» (М., 2001), «Инсайдаут» (М., 2001), «Энциклопедия метаметафоры» (М., 2000) и другие.