Маленькая трагедия

То, что рвалось внутри, наконец созрело: рифмами, сказками или бегущей строкой -  тем, что здесь было пишущего под рукой. Точка, тире, две буквы – опять пробелы. Градусник снова показывает тридцать восемь. Это всего лишь осень – и только осень, листьями желто-красные телеграммы... She’s keeping silence - жалко расстроить маму. Куда банальнее будут первопричины – мы в своей жизни во всем виноваты сами... Может быть, все-таки стоит признаться маме? Может быть, и ее бросали мужчины...
Впрочем не стоит – мрачный свидетель осень: полная чушь – никто никого не бросил. Полный восторг – откуда-то из-под шока. Только о чувствах не было ни намека. Просто она так долго была одинока.
Где-то звучат пронзительно струны скрипки. Он вполне неплохо к ней относился. С кем-то встречался, ссорился и мирился. И иногда снисходительно слал улыбки. Она сама себя порой не понимала – плакала, била посуду, потом убирала. Виски мешала с колой, «пээм» в кармане, «Кэмел», и Чарли Чаплин на заднем плане.  Пятна от туши размазаны по подушке.
Наперебой звонили ее подружки. Каждая умудрилась уже влюбиться. Ей оставалось разве что удавиться. Каждую ночь без боли – она боялась:  завтра уже не будет, о ком скучать. И засыпала, падая на кровать. Больше ей ничего пока не оставалось. Солнце все эти дни свысока смеялось: «Ты ведь уже ничего от него не ждешь!» Просто она еще с детства любила дождь. Он на нее в этой мелочи был похож.
Соткан из тысяч случайно брошенных слов.
Слишком нелепых, чтобы играть в любовь.