Живи, любимый!
Она была чудачка. Он – солдат,
Уставший от орудий и сражений.
Она ходила к морю на закат.
Их одиночества столкнуло время.
У времени не важно кто – кого
С какими целями и как кристально любит.
Туман спускался с снежно-синих гор,
Спешили на постой хмельные люди.
А он бродил у кромки тихих вод,
Душа рвалась, и ныло сердце горько.
Она навстречу, чуть замедлив ход.
Звала щенка как малого ребенка.
А поравнявшись, он в ее глазах
Увидел солнце роковым просветом.
«Позвольте познакомиться, – сказал,-
Неловко мне на отдыхе – вдруг летом».
«И мне неловко, – молвила она,-
Чего-то постоянно не хватает».
Из-за тумана выплыла луна
Холодным глазом – прозорливым краем.
Он ей о крови, ранах и бинтах,
О снаряженье, об атаке, немцах.
Она ему – о долге, о стихах
И о больном невылеченном сердце.
Так и пошло. Где он – там и она.
Щенок за ними, плюшевый как будто.
Казалось, радость не испить до дна -
Они встречались вечером и утром.
Был в чем-то груб, она была легка
С улыбкой понимал он вдохновенно
В его ладони – хрупкая рука.
Рука любви, дарована Вселенной.
Растаял отпуск в дымке голубой.
Он улетел во вторник погрустневший,
Назначив встречу ей на выходной
На бархатном песчаном побережье.
Бежали дни, и рос ее щенок.
Но нет звонка, и в ящике газеты.
И пламенел отчаянно восток.
Прибой ей вторил: «Где ты, милый, где ты?»
Слезам давала волю у воды
И всматривалась в радостные лица.
Не осознав классической беды -
Он никогда на юг не возвратится.
Разбился он, спеша на самолет
И прозевав гудок автомобиля.
Разбился он и больше не сорвет
Любимой женщине тигровых лилий.
Разбился он. Никто не сообщил.
Она считала – счастье, было ложным,
Что обманул порыв ее души,
Мужчина, показавшийся надежным.
Она любила, всячески грустя,
Не год, не два! А больше, слышишь, больше!
Я не хочу остаться без тебя!
Я не хочу судьбы для нас такой же!
Живи, любимый, как бы ни жилось!
Люби, живой мой, как бы ни любилось!
И не познай моих горячих слез
Которые, глотать мне приходилось
За нас двоих…
1.02.09.
Свидетельство о публикации №109020105992