Смута, или все повторится

          к 508 годовщине

Смутное время, тревожное
Головою на плаху легло.
И убогие вольности прошлого
Раскаленным железом прожгло.

Шанс на лучшую долю вырвали,
Словно каторжнику язык.
Кабала страх и веру выела,
За топор хватайся, мужик.

Эй, казачество! Власть не меряна,
Трон шатается меж царей.
Дерзость кем еще не утеряна?
Разгуляемся веселей!

          СМУТА

Истории иконостас:
Где житие в кровавой смуте,
Где временщик в тяжелой муке
И Православия наказ.

Где в тайне Дмитрия - каприз,
Где жизнь не сохранить в киоте,
Где лебединых крыльев свист
За спинами гусарских сотен.

Где казаки и голытьба
Смели законы государства.
Заруцкий добивался царства,
Да покатилась голова.

Где развращенное дворянство
Погрязло в грабежах страны.
Продажны все, и все равны,
Горят устои Христианства.

Где грудью заслонив Россию,
Смоленск в развалинах исчез.
Где Гермоген, теряя силы,
Над Православьем держит крест.

Где злой расплатой за трусливость
Столица выжжена дотла.
Где Филарет коварства силой
Победу празднует сполна.

Где все есть: боль и торжество,
Наемники и патриоты,
Кровавое взошло зерно
Акелдамы для крови, плоти.

Где сквозь года до боли тяжело
Я вглядываюсь, я ищу Мессию...
Где грозной силой черное крыло
Смоленских сотен потрясло Россию.


              СТЕНА

В устоях Запада торговый крепок дух,
Здесь места нет ни вере, ни моленью,
Растрачены и честь, и вдохновенье,
Над кирхами поет зарю петух.

Боярской думы труден приговор
/Устои Православия нетленны/.
Торгашескому духу на запор
Мы на века воздвигнем эти стены.

И гений мысли Федора Коня
Для нас наглядней всякого примера,
Застыла над Днепром щитом стена:
Войны и мира страшная химера.

Века крошили то, что не сумели
Во время войн перемолоть в песок,
В раствор белок и известь не жалели,
Придавлен и притерт к бруску брусок.

И белый ободок известняка
Стянул бойниц угрюмые провалы;
И башен ограненные бока
Торжественно несут свои порталы.

Стоит стена в объятьях тишины,
Потомкам - назиданием в веках,
Для Годунова - предсказанием войны,
Холопам - вкусом крови на губах.


          М.Б.ШЕИН

Помолясь на икону Рублева,
С патриаршьего благословения
Православия твердое слово
На Смоленское вез кормление.

Воеводскою властью полон,
Но греховные зреют мысли,
Как на древнем княжем престоле
Он боярство свое возвысит.

От раздумий нежданных тесно,
Страхом душу тревожит мысль:
Или в смуте отыщешь место,
Иль на плахе закончишь жизнь.

Рубежи... Католичество круто...
На Смоленск жадный взгляд в упор,
А в Москве у престола смута,
И мужик поднимает топор.

Православия жесткое слово -
Грех с души молитвою снять.
Помолясь на икону Рублева,
Ехал Шеин Смоленск спасать.


 
    БОРИС  ГОДУНОВ

Под ликование толпы
Из рук усталых
Взял, как награду за труды,
И власть, и славу.

Хоть не по праву тот венец,
И не от Бога.
Посулами купил наглец
Власть у народа.

Борис скосил татарский глаз:
"Я ль не лукавый?
Моя династия сейчас -
Оплот державный".

Лихой опритчиной взращен.
Нет страха воли.
"Ну, кто полезет на рожон?! -
Хлебнете крови".

Но суд толпы в веках простой,
Прямой и правый,
Ославлен памятью людской -
БОРИС КРОВАВЫЙ !!!


       ЛЖЕДМИТРИЙ

Убит? Воскрес? Не для князей,
А для толпы.
Законный царь? Гони коней,
У трона пыль.
Отрепьев?
Гришка? Иль монарх?
Признает мать?!
Попы анафеме в веках грозят предать.

Наемники? Оправдан риск?
Казна пуста.
Москву разграбить? Но Борис
Стянул войска.
Поляки? Сброд, а не полки,
Да казачье.
Лишь в грабежах они ловки -
Одно жулье.

И злой комаринский мужик
Страшней, чем тать.
Ему свободу посулить?
Сулить - не дать.
Боярство струсит? Церкви вой
Мне не указ,
Плачу за власть любой ценой,
Настал тот час,
Когда в отчаянной борьбе,
Где ставкой жизнь,
На троне или на копье
Поднимут ввысь.
Надежды? Власть манит игрой,
А риск - не в риск,
Когда дворянство за тобой
В разбойный свист...

          В.  ШУЙСКИЙ

Василий коронован. Трон -
Вот он!
Теперь бы только власть, да всласть
Притом.

Из претендентов на престол
С перстом
Нет родовитей и сильней
Числом.

Все ради власти! Скопин - грязь,
Резвясь,
Мужицкой кровью напоил
Да всласть.

И Тушинские лагеря -
Не зря
Прошел огнем, мечом, конем
Давя.

Василий завистью объят.
Кто ж свят?
Племяннику подсыпал яд -
Да в ад.

Но власть без копий - жалкий бой
С судьбой,
Он поплатился головой
Седой.


             1611 ГОД

Смоленск торговыми путями
Узлом завязан у Днепра:
Холмы с ребристыми шатрами,
Меж ними рыжий хвост - стена.

Надменный, в торжества красивый,
Хозяин порубежных мест,
Щитом стране - реальной силой.
Война! И город, присмирев,

С раскрытыми зубцов глазами,
Мутнея взглядами бойниц,
Заплакал кровью, как слезами,
Закрывшись копьями ресниц.

Медноголосым эхом полон,
Взорвав набатом тишину,
Среди оглохших колоколен
Какую признаешь вину?

В стене проломы, и бойницы
Поклеваны. Собор в рубцах.
Над пепелищем дым струится,
Да воронье на куполах...

         СОБОР

Персты воздевши над холмом,
Последней верой осажденным
Собор размашистым крестом
Грехи прощал приговоренным.

Пал город, вымытый в крови;
Детинец - призрачной опорой,
Но воины, сомкнув щиты,
Стояли насмерть у собора.

Тяжелый, яростный отпор,
Хоругвий трепетанье злое,
Предсмертный хрип сечет топор,
Жестокой насладясь игрою.

И меч крестом над головой,
А на губах застыло Имя.
Спасенье молящим открой,
Собор, надменная гордыня.

Но в огневые погреба
Рванула шаром раскаленным
Смерть. Смерчем вспенилась гора,
В пылу пожарищ смолкли стоны.

Кресты сорвались с куполов
/Надежде нет благословенья/.
Под горький плач колоколов,
Со звонниц павших на колени.


            ГЕРМОГЕН

Россия тянет бесконечный воз.
За что расплатой Божье наказанье?
В грехах погрязла, предана друзьями,
В отчаяньи перед лицом угроз.

Над черной сотней плещется хоругвь,
Детей боярских полегло немало
Пред ликом Спаса. Строгого хорала
Колоколов плывет печальный струг.

Страна захлестнута кровавой пеленой,
Доколе смерть с косой и брат на брата?
Колеса крутятся, и вновь на суд Пилата
Россию, как Христа, влекут толпой.

Перед лампадой плачет патриарх,
Стар, немощен, но фанатичен в вере.
Молитва тихая, душе неведом страх:
"Спаси и сохрани страну от зверя".

Десятилетья кружит ворожба,
Спаси Россию, провиденье Божье.
Каженье и смиренная мольба
Поднимут мир над потаенной ложью.

Россия тянет бесконечный воз.
Я истово крещусь, хоть неумело.
Телега рвет по ступицы колес
Раскисшее от слез дороги тело.