Чеслав Милош. По поводу одной книги

          Горе тому,кто детские мельнички ставит на берегах бурных потоков,
          когда стекают с грохотом пАводки с гор.
          Горе тому, кто хочет подняться над противоречиями,
          утверждая, что зло - вода, и что зло - огонь, а добро - только небо.
          Несчастны народы кроткие, ступившие в мыслях на полшагА,
          но зато не знающие границ, проливая кровь.

          *

          Меланхоличные, солидно мыслящие, стыдливые,
          среди смерти они расставят шатёр трухлявых безделиц
          и покажут вам мистерию со святым Фомою Аквинским,*)
          у которого Маритен,*) как паж, несёт полу плаща.
          Будет там макака Бердяев,*) переодетый архимандритом,
          толпа дьяволов представит вам современную историю,
          а шарлатан-директор поглядит на свои чудеса,
          и вздохнёт с облегчением, успокоившись - мир спасён.

          И будет потом правительство - ни правых, ни леваков,
          и будет полуобразование - полуреформа,
          полусвобода, полугнёт и полувоздержание,
          чтоб было над чем сокрушаться скорбным поэтам.

          Страна золотой середины! Покорное человечество!
          О, благородныё, рарешите только сказать:
          ум без гнева стоит столько же, сколько и гнев без ума -
          ни гроша.

          Подражая французам, берёте всё, кроме гнева,
          подражая бртанцам, берёте всё, кроме гнева
          для того, чтобы славянИн мог спокойно спать
          под пчелиный гул на пасеках в летний полдень.

          А когда будет нужно сделать кое-что,
          скажете: верно, нужно бы сделать кое-что,
          но: примо,
          но: секундо,
          но терцио,
          следовательно, лучше всего, оставить всё, как есть.
          Философски называется это distinguo.

          Жалко выглядит этот плач над рЕками Вавилона,-
          интеллигенты со спущенными портками, возрождающие средневековье.
          Как пьяндыга, нажравшись, хватаясь за скатерть, рухнет, сбросив всё со стола -
          так лежите и вы, надкусив каплуна-Абеляра,*)
          политые соусом АристОтеля,
          и медленно, огромным пятном
          ширится
          красное вино.
          
          
         

                Варшава 1943 г.