Жизненное

Не в себе сегодня я. Скажу больше-очень пьяный.
  Лишь напившись, как свинья, назову Россию мамой.

  Посчитаю фонари. И, икая очень гордо,
  Песней доброй о любви раздерем с Серегой горло.

  А в «хрущевке» за плитой и за хлебницею ржавой,
  Таракан Матвей Седой пир устроил с другом Савой.

  Улыбаясь, словно зверь с шапкой бигудей седою,
  Люда мне откроет дверь- Люду сделали такою.

  Сына Петьку- в угол вон, за бычок в кармане с дыркой.
  А потом на посошок с вороватым другом Киркой.

  Я-поэт, поверь мне в этом! Я хотел любви земной!
  Я стремился вечно к свету, призывая всех с собой!

  Монолог души разящей водкой, что купил Сергей.
  Вдруг прервал с улыбкой гадкой тараканий бог Матвей.

  Посмотев на Саву мельком, он сказал с усмешкой так,
  Доедая мой пельмешек: «Я болею за «Спартак».

  Ах, дурак, несешь чего ты? Все вы, роботы, вот так:
  Говорить, что хочет кто-то, а болеть- так за «Спартак».

  Сава тоже улыбнулся- тоже видно «мясоед»,
  И так грустно сердцу стало- как бывает раз в сто лет.

  Я ведь против криминала у руля страны родной.
  Не один такой я, Сава. Вот Серега- он такой!

  Я хоть в сердце очень добрый, хоть к насилью не привык,
  На «Спартак» не променяю свой родимый «Содовик».

  И, проснувшись утром скорым, буду жить в стране такой-
  С загневающим футболом, и Матвеем за плитой.