Выше...

Когда каждый раз рукой я касаюсь пера,
Возникает то чувство, вырастает вопрос,
Почему так легко дописать до конца,
Но начать - сложно и больно до слез...

И когда впитав в себя чашку крепкого чая,
Приторно горького, трезвящего ум,
Тогда говорю, что меж адом и раем
Есть полоса света тысячи лун.

И чаши весов этот луч напрягают,
Давя по бокам весом грехов,
Коими праведники в счет других получают,
Крыло на плечах, и нимб у голов.

Но грехи и они совершают,
И нагло, небрежно смотрят на тех,
Кто кости ломая и кровь проливая,
В аду корячится, в одиночку за всех.

"У каждого, друг мой, свой собственный рай" -
Старец мудрейший мне говорил,
"И никогда, никому не желай,
Чтоб истинный рай был лишь твоим"

Я каждый день помню эти две строчки
Как Ветхий Завед помнят скрижали,
И снова идут в воротничке и сорочке,
В тот ад, что праведники для меня пожелали.

Но понял я рано, что мимо я шагаю
И долг не исполнив перед святыми,
Я голову выше свою поднимаю,
В последний раз увидев живыми...

Мечты о том рае, что лелеял я прежде,
Во сне, одаренный Морфеем,
Теперь же последние силы из меня уже вышли,
И рифмовать больше я не умею.

Я лишен того, что я так верил настанет,
Когда я дойду до ВОрот Золотых,
Той любви что так ярко сияет,
На горизонте, до нее не дойти...

И столько попыток, и столько сближение,
Но ни разу не был я прав,
И сердце мое страдало от цнижения,
Но гладили бороды люди в сукнах.

В креслах сидели из облака пуха,
И вниз на меня созерцали,
Но Жалость была каменно глУха,
И праведные грозой хохотали...

И жизнь моя - это фальшивая нота,
Из скрипки, которой три тысячи лет,
Случайно павшей к рукам идеота,
И смычок, воли у которого нет...

И я как струна, играю на лад,
Что просит тот Идиот,
Кого многие знают как Создателя Благ,
А еще больше верят, что Сам Дьявол есть он.

И я не один, кто за праведных гнется,
И дарует им легкость на крыльях своих,
А на теле моем кожа лопнет. И рвутся,
жилы, как и у многих других...

Возможно сейчас, после всех этих строк,
На вечно потухнет райский маяк,
Но не мне говорить, что твой новый Пророк,
Лишь боль доставляет, и горе несет...

Я зарекался, тебе больше не верить,
Но потом понимал. что так тоже нельзя,
Но признавался, что кк был пейзаж серым,
Так монохромным он и остался.

Как ты не верь, как не старайся,
Ты все уж решил, и всех наделил,
Жаль я в стороне далекой остался,
И жаль что выше Тебя нету судьи...