Завертелась, закружилась...

Завертелась, закружилась,
Жизнь шальная за Уралом.
Бьют наотмашь, злые ветры,
Как нагайка вдоль спины.
А в Усть-Нере, все как прежде,
Хоть и выпить стало мало.
Злато тоннами ворочим,
Разрываем реки в клочья.
Ведь они давно бедняги,
На убой обречены.
Рыбы нет, и хрен с ней, с рыбой,
Жрем мутоновых баранов.
И заморскую селедку,
Что союзным духом прет.
Оймяконье – вымя конье,
Край запойный, край засраный.
Ненавистный и любимый,
Бомжей, зеков, пилигримов.
Алиментщиков гонимых,
Неприкаянный оплот, вот.
Самогон течет рекою,
Застревая в грубых глотках.
Не в цепях, и не в колодках,
А все такие же рабы.
Здесь по душам, как и раньше,
Отбивает власть чечетку.
И живет так год от года,
Город дармового пота.
Для великого чего-то,
Исковерканной судьбы.
А вокруг как истуканы,
Останцы стоят в дозоре.
Как на вышках часовые, охраняют лагеря.
Эх браток, налей стаканчик,
Нам сейчас нажраться впору.
Чтобы вспомнилось обоим,
Время сладкое, былое.
Ведь ровесница Дальстроя,
Нера все-таки не зря.