Предание
Местом для нашего лагеря мы выбрали небольшую, но удобную полянку, окруженную старыми замшелыми корягами многолетних дубов и елей, ветви которых были густо покрыты белесым налетом из засохших листьев и липкой паутины. Место было глухое, заброшенное, пропитанное ароматом древности, я бы даже, сказал, несколько зловещее. Как, впрочем, и вообще весь этот лес, по звериным тропам которого мы пробирались в самое сердце заповедных дебрей.
Остановившись, мы разожгли небольшой костер, так необходимый путникам в ночную пору, чтобы согреться, расслабиться, и чувствовать себя в относительной безопасности, и, поставив разогреваться наш скромный ужин, занялись каждый своими делами. Через некоторое время, когда ужин был готов, и мы с моими двумя товарищами вновь собрались у костра, я решил, что следует продолжить наш разговор, который был прерван некоторое время назад, когда мы начали искать место для нашей стоянки.
«Дорогие друзья!» – начал я, хотя, конечно, мы не были не только друзьями, но и вообще хоть сколько-нибудь знакомыми людьми. Мы встретились совершенно случайно, абсолютно случайно, несмотря на то, насколько странна и маловероятна случайная встреча в таких глухих и безлюдных местах, как эти, и просто решили, что странствовать вместе – безопаснее и, уж во всяком случае, увлекательнее.
- Дорогие друзья! – начал я, стараясь привлечь внимание моих спутников, но без особого успеха, ибо каждый был занят собственными мыслями, - Сегодня я хотел бы рассказать вам одну интересную и поучительную старую легенду, которую я когда-то слышал об этих местах.
Один из моих спутников, добродушный рыжеволосый малый в кожаной охотничьей куртке и плотных саржевых штанах, который был большим любителем разнообразных сказок и легенд, несколько отвлекся от своих размышлений и заинтересованно взглянул на меня.
- Какую же, любопытно было бы услышать? – спросил он, потому что я замолчал, ожидая реакции.
- Эту историю, - обрадовавшись вниманию, но внешне спокойно и задумчиво начал я, - Эту историю рассказал мне давным-давно старейшина одной из деревень, когда я побывал в этих удивительных краях в первый раз. В тот день я много расспрашивал его обо всем, что только мог придумать, и охотно получал ответы. Но на один вопрос: почему же в эти леса, такие притягательные своей суровостью и первозданностью, совсем не ходят местные, и на любое упоминание о них смотрят на вопрошающего со страхом и начинают что-то боязливо шептать, на этот вопрос старец не захотел отвечать. Наконец, на мои настойчивые просьбы, он ответил, что эти места считаются опасными и проклятыми, и именно поэтому мало находится смельчаков, которые бы решились зайти сюда. Сказал, что земли здесь населены таинственными существами и духами, имени которым даже нельзя и придумать, а хозяин над ними всеми – таинственный зверь, которого старец, с нескрываемым ужасом, именовал Рыр`Гоа-Туром.
- Ах, однако, это очень распространенный вид легенды! – усмехнулся мой собеседник, - Местные жители на каждом малейшем кусочке планеты выдумывают ужасных монстров и духов, страшась потом своих же выдумок и пугая чудовищами детей. Впрочем, несмотря на это, я очень интересуюсь разнообразнейшими историями подобного рода, а посему, продолжайте. Ведь я надеюсь, что старец говорил об этом звере что-либо более конкретное, чем только лишь его имя?
- Да, говорил, - неспешно продолжил я свой рассказ, - Он сказал, что обликом зверь страшен и дик. Туловом он подобен гигантской рыси, цветом чёрен, как омут в ночном озере, а вместо головы кошачьей у чудища – клюв птичий, и глаза его полыхают запретным пламенем. Когти его, длинные и острые, отлиты словно из стали и скрежещут люто, когда Хозяин передвигается по земле, а за спиною его трепещут гигантские перепончатые крылья, будто у огромной стрекозы. Недремлющим стражем обходит он ночами эти леса, и взглядом своих пылающих глаз прожигает он насквозь все, что видит, а от клекот его подобен гласу трубному. Многие и многие века он зорко следит за покоем этих земель и внимательно наблюдает за вступающими сюда чужаками. Если вступивший чист душой, то он пропускает его, а если же нет, то… - тут я ненадолго замолчал, давая понять, что может случиться с тем, кто не чист душой,- вот поэтому-то жители самых ближайших деревень и не приближаются к этим местам: кто может быть уверен в своей чистоте?
- Просто поразительное суеверие! – воскликнул мой собеседник и всплеснул руками, а потом добавил, - Но у вас странно задумчивый вид: такой, как будто вы сами верите в эту легенду.
- Ну, как вам сказать, - вздохнув, ответил я, - Конечно, вся эта история выглядит не совсем правдоподобно, но я привык не отрицать до конца вероятность существования чего бы то ни было. Этот мир полон неразгаданных тайн, и кто знает, быть может, и вправду в этих лесах обитает какое-то неизвестное науке животное.
- В ваших словах, конечно, есть доля истины, вероятность чего бы то ни было всегда существует, - призадумался рыжеволосый, - но описание выглядит чересчур фантастично.
- В любом фантастическом описании неизменно присутствуют отблески далекой истины, пусть даже сама она таится за сотней кривых зеркал, – философски заметил я.
- Это так, но даже в таком случае следовало бы отметить один факт: истина в этих зеркалах может отразиться столь бесчисленное множество раз, что это неминуемо приведет к ее полному извращению, - парировал он не менее философски, - В результате чего за кошмарное порождение бездны будут принимать обыкновенного сурка или куницу, поклоняться им и приносить жертвы. Чего только не может почудится в этих зловещих местах! – тут он замолчал и немного пугливо осмотрелся вокруг.
- Возможно. А возможно, что и нет.
- Возможно, что и нет. Все в мире относительно. Но, в любом случае, мне трудно заставить себя поверить в существование животного, вид которого противоречит всякой логике. Тем более если существование это не подтверждено абсолютно ничем, кроме какой-то старой легенды, выдуманной суеверными местными жителями. И меня удивляет, что вы так легковерны, и готовы искать объяснения даже самым нелепым и лживым историям.
- Мне искренне жаль, если вы так думаете, - грустно ответил я, - Потому что, говоря о вере в легенду, мы в первую очередь говорим о вере вообще. Следовательно, пусть даже эта легенда и ложь, но поверить в нее мы обязаны, ибо чувство веры – замковый камень в душе человека, она поддерживает все наше существо. Неважно, во что это вера: в языческих богов, буддизм, ислам, христианство, или же вера в духов, подобных этому. Это неважно, ибо вера едина, и любая вера, если только она не направлена ко злу - это то, что побуждает нашу душу начать движение по длинному и извилистому пути, что зовется Совершенствованием. Именно вера сдерживает все наши низменные и порочные порывы, устраняет наши губительные сомнения, дарит надежду. И, наконец, именно вера заставляет разум обратить внимание на, казалось бы, самые нелепые и невероятные вещи, которые человеку, лишенному веры, показались бы полнейшей чепухой и небылицами, находит в них что-то новое, непознанное, пробуждает жажду знаний и любопытство и в результате свершается новое открытие. В итоге мы можем сказать, что вся мораль, вся наука, все общественное устройство держится на вере, и только на ней, ибо вера указывает разуму и чувствам истинное направление, в котором нужно двигаться.
- И именно поэтому, мой уважаемый собеседник, - после небольшой паузы продолжил я, - Именно поэтому я допускаю истинность даже самых странных историй, ибо в чувстве веры во что-либо нет ничего предосудительного, но в тоже время она вдохновляет и дает силы для новых мыслей, новых идей, новых свершений. Сколько мистического и загадочного таится вокруг человека, душа которого наполнена верой! Каждый день, каждый миг его жизни – это новый шаг, новая ступень, новая цель! И как скучна и безлика жизнь того, кто считает, что в этом мире нет ничего нового, и отрицает все окружающее, что не вписывается в его привычную картину мира!
Рыжеволосый замолчал на несколько минут, задумавшись, глядя на костер, пляшущие языки которого играли пестрыми тенями на его лице. Наконец, он снова поднял на меня глаза и уже несколько неуверенным голосом ответил:
- Ну что же, если вы имели в виду это, то тогда я склонен с вами согласиться. В этом случае я тоже – человек веры, ведь мир для меня подобен огромной непрочитанной книге. Хотя, я привык считать себя скорее человеком сомнения, ибо в отличие от вас, я имею обыкновение сомневаться в вещах, чья истинная природа не открывается для меня со всей очевидностью. Но на этот раз вы меня убедили. Убедили в том, что даже если какая-то из глав этой великой книги жизни будет ложью, то от этого она никак не станет менее увлекательнее. Раньше я об этом не задумывался. Разумеется, с этой точки зрения легенда, сколь нереальной она бы ни была, приобретает совершенно иной смысл, совершенно иной…
- Рад, что вы начали меня понимать, - с благодарностью заметил я, - Для местных крестьян существование этого зверя – нечто само собой разумеющееся, неоспоримое. Такая же неотъемлемая часть сущего, как этот воздух, или эта земля. И она вполне осязаема, ибо все, что создано верой, имеет право на поддержание этой верой, а то, что поддерживается верой на протяжении веков, имеет право и на реальное существование. И именно поэтому, мой уважаемый собеседник, - подняв указательный палец, торжественно заключил я, - Именно поэтому даже в самых чудовищных и нелепых легендах самых необразованных и варварских племен всегда присутствует то, ради чего в них стоит верить! То, в свете чего эта легенда приобретает реальную силу.
- Вы правы, абсолютно правы! – горячо подхватил рыжеволосый, - Теперь и я понял это! Спасибо, вы помогли мне осознать, что все это…
- …Что все это полнейший бред и дичайшая ересь! – раздавшийся внезапно от другого конца костра суровый хриплый голос нашего третьего спутника, на которого мы уже совсем не обращали внимания, и о существовании которого даже забыли, увлекшись спором, заставил нас испуганно вздрогнуть и одновременно удивленно взглянуть на него. Невысокий черноволосый человек с острыми, хищными чертами лица и пронзительными черными глазами выглядел крайне раздраженным. Внимательно глядя на нас, он произнес и немалой долей злобы в голосе:
- Да, все, что вы тут оба несете – полнейшая ересь и чепуха! Удивляюсь, как долго у меня хватало терпения слушать все это!
- Что вы конкретно имеете в виду? – осторожно спросил я.
- Ваши абсолютно пустые и абсурдные рассуждения! Как же, вера – критерий любой истины и двигатель всего сущего! Запомните, дураки, что ваша хваленая и лелеемая вера – ничто! И никогда не была ничем, кроме дикого и противоестественного архаизма, нелепым пережитком далеких первобытных времен, когда человек еще не мог самостоятельно совладать с природой, и придумывал себе разнообразных духов и богов, чтобы расписаться в своих страхах, в своем ничтожестве, совершая глупейшие и нелепейшие ритуалы! Прошли века, можно было надеяться на то, что человечество станет благоразумнее, так нет же! Находятся глупцы, которые до сих пор верят в эти сказки! Запомните, что в этом мире нет никаких сверхъестественных сил, никаких духов и богов, никаких! Есть только человек, и человек свободный, свободный от всякой шелухи, всякой лживой фальши, которую невежды вроде вас называют верой!
- Постойте, - перебил я его несколько смущенно, - Но почему вы так в этом уверены? Пусть даже вы верите не в богов, а во власть материального мира, это тоже вера, хотя и несколько иного рода. Вы просто подменили один объект веры другим, вот и все.
- Ошибаетесь, я не поклоняюсь ни материальному миру, ни прогрессу, ни торжеству человеческого разума. Я не поклоняюсь ничему, кроме себя.
- Хорошо, это дело вашей совести. Но вы ведь не можете отрицать того, что ничего, кроме пользы, вера еще не приносила человечеству?
- Ничего, кроме пользы, говорите? А что вы скажете насчет инквизиции? – коварно сощурившись, спросил меня черноволосый.
- Но ведь это не было истинной верой! – с жаром ответил я.
- Истинная вера? А кто, кто, собственно, дал вам право судить об истинной вере? А вашей вере судить о всех человеческих достоинствах и недостатках? И кто вообще может быть судьей другим? С чего вы решили, судьей может быть одна из тех высших сущностей, которых вы придумали, или, быть может, тот «зверь», про которого вы тут сейчас рассказывали идиотские сказки?!
Он ненадолго замолчал, обводя нас вызывающим взглядом. Я молчал, ожидая, что он продолжит свою речь, и уже находя аргументы, которые я смогу противопоставить его речам. Рыжеволосый растерянно переводил взгляд с одного на другого, и, как видно, не мог понять, чья позиция ближе лежала бы к его сердцу. Черноволосый поднял с земли пару веток, кинул в уже начинавший угасать костер, и продолжил еще увереннее, чем раньше:
- То, что вы проповедуете, достойно рабов, а не людей! Вы слабы, и поэтому выдумываете себе покровителей, вешаете себе на шею, как цепи, мнимые добродетели и в примитивности своей даже гордитесь этим! Люди же вроде меня, свободные люди, не скованы этими условностями, люди вроде меня подчиняются лишь своим желаниями помыслам, только им! Вы говорите, что вера и мораль – это чистота души, но в реальности все это мусор и грязь, в которой вы задыхаетесь! Истинная чистота – это свобода, свобода от условностей, предрассудков и нелепых цепей морали, придуманных и поддерживаемых такими идиотами, как вы! Вот, что является истинной чистотой! И именно по этому я утверждаю, что…
Даже если бы не понимали смысла его речей, мы вряд ли смогли бы оторваться от его фигуры, озаряемой сполохами пламени от ночного костра, столь захватывающе, столь убежденно он говорил. Убежденно и страстно, упиваясь величием собственного неверия. И, полностью сосредоточив свое внимание на нем, мы не расслышали, как внезапно в глубине леса родился какой-то новый звук. Звук странной, непонятной природы. Звук, больше всего напоминавший скрежетание чего-то металлического, как будто острые, безукоризненно заточенные лезвия вспарывали рыхлую, усеянную хвоей почву этого зловещего загадочного леса.
Звук, который постепенно приближался к нашему костру. Звук, предвещавший, что жить говорившему оставалось не более чем три секунды.
Свидетельство о публикации №109013002057