Кто твой Бог

Мои руки в крови,
Дождь не смог её смыть,
          Из души вырывается стон,
В жизни я не грешил
И кого-то убил,
          Чтоб покаяться было за что.
На колени встаю,
Безутешно молю
          Отпустить преступленье моё,
Лишь ему и слышны
Сквозь рыданья мольбы
          Обращённых озёр серых слёз.
Он взглянул на мой грех,
Чуть не поднял на смех:
           «Не сужу за убийство теперь»
И добавил в ответ,
Что чудовищней нет,
          Чем мучение, пытка детей,
Чем духовная боль,
Рядом с нею огонь –
           Это холод приятный росы.
И я стал истязать,
Чтоб ему доказать:
           Не достоин его доброты.
Нож к ладони прирос,
Чтобы сотни полос
           Оставлять на кричащих тельцах,
И везде этот взгляд
Презирающий страх
           В материнских тигриных глазах.
Этот яростный бред
Пару дней, сотню лет –
           Сколько длился мне трудно сказать;
Кто-то дёргал за нить
И колоть и рубить
           Поднималась худая рука.
И когда я устал,
Свою руку разжал,
           Нож разбился, не вынесши зла,
И мелькнуло сквозь мрак:
Я лишь кукла в руках
           Того дьявола в добрых чертах;
Он с лица маску снял,
Чёрным зверем предстал
           И исчез громогласно смеясь.
Я на небо взирал
И безмолвно рыдал
           И не мог ничего осознать.
За один этот миг
Поседел как старик,
           Проклинал свою адскую жизнь,
Сам себя убивал,
Но он не позволял
           Моё сердце остановить.
Вдруг спасенья пришла
Столь родная толпа,
           Ненавидящих взоров оскал,
И меня принесла
В жертву клешням костра,
           Чтоб их идол возликовал.
Мне отрезали руки и выжгли глаза,
Избивали мой тлеющий стан,
А я в этих игрушках от боли бежал,
Но она бесконечной была.
От ударов и криков я вскоре оглох –
Капля жалости в море огня –
И мечтал, чтоб последним был новый мой вздох,
Но мечты избегали меня.
Я прошёл через всё, чем тиранил других
И себе не прощу никогда,
Что родился на свет и родился живым.
Будь же проклята злая судьба!
Я почувствовал дождь на останках лица –
Сколько горя природной души –
И полёт, и свобода, туда, где весна,
Свет пустыни святой чистоты.
Я лежал в эйфории и просто смотрел
Как сменяются призрачно дни,
И лишь образ того, кто действительно верит,
И кто может всё это простить.