Колькина мечта

        Тишина  летнего вечера,  которая  настраивает  на  волну  «пора  спать»,    когда  все  дневные  работы  завершены, а  завтрашний  день  начнется  рано, до  восхода  солнца  и  надо  к  нему подготовиться: собраться с мыслями, составить  план дня ( его  с вечера  нужно  удержать в голове), а ты  в  кровати -  и  медленно  начинаешь  погружаться  в  сон, нарушилась  пронзительным  звуком  клаксона.   По   шуму   работающего  двигателя  определяю: остановился  недалеко -  один-два  дома  от  нашего. Поворачиваюсь  на  бок,  но  настрой на  сон  сбит   и   быстро  уже  не  заснуть.  Встаю  и выхожу  на  улицу. Сажусь  на лавочку.  Закуриваю,  мысленно  отмечаю  про  себя  -  когда  же  я,  наконец, брошу  курить?  Тишина, еще  недавно  казавшаяся обвалакивающей, призывающей ко сну,  раздражает  фоновой составляющей : стрекотом кузнечиков и шумом  двигателя. На  крыльцо  выходит  матушка.

-Не  спится ?
-Да...Покурю  и пойду  спать...

          К  шуму  мотора добавляются новые  звуки: громкие  голоса и  женский  плач. Так  плачет плакальщица  на  похоронах -  на  несколько  нот, распевно и  жалостливо. Слова  таких  плачей не  придумываются  специально - они  из  души...   Сердце сжимается,  когда  слушаешь эту  прощальную песню.

-Что  там  случилось- то ?  умер кто ? Что  за  беда ?
-Пойдем. Может помощь какая  понадобится.

        Набрасываю  плащевку - от комаров-вампиров, сигареты в карман. Идем на  шум.Картина  открывающаяся  нашему взору  кажется  жуткой  и нереальной.  Лицом  вниз,  в  дорожной  пыли,  лежит со связанными  за  спиной  руками,  молодой  человек.  Я  знаю его. Это Николай.
Два  санитара,  придавив его  своими безразмерными  телами,  вдавливают   его  в  землю  так,  что  кажется , что  он  вот-вот  мягко  войдет  в неё и  тогда уже  все  вокруг  успокоятся и смолкнут.

        Несчастный  растерзан  в  неравной  схватке, одежда его превратилась в  лохмотья.  Он  коротко  подстрижен, голова  в  крови. Тихо  постанывая, пытается  сбросить  с  себя   живые  центнеры  придавившей  его  массы, но   безуспешно. У  калитки,  на  скамеечке    сидит,  обхватив  голову  руками, его мать  - её  плач  не  стихает, только  становится  тише  голова покачивается  в  такт  словам,  которые уже  не  разобрать. Её  под руки уводят  во  двор  дома милосердные  соседки.
 
         Разбуянившегося  Николая,  спеленатого  и  привязанного  к  носилкам,  погружают в  санитарную  машину  и  увозят  в  диспансер. Он  находится  в соседней  деревне -  осколок-динозавр  из эпохи  развитого социализма. 

    Возвращаемся  домой.  Ситуация  неизбежно  повторяется: я опять закуриваю (когда  же  брошу курить). Молчу.
-Иди  спать,  сынок,  завтра  рано  вставать -  работы  много..
Соглашаюсь, кивая головой.
-Сейчас,  мама,  докурю и  приду. Ты  иди  сама ложись.

      Николая  знаю  давно, с  малолетства.  Сейчас  его  побаиваются. Из-за  агрессивности, которая нет-нет да и проявляется  в  виде приступа, который может случиться в любую  минуту. Я  вспоминаю  далекие детские годы....            

            Николай  старше  меня на  три года. Тогда это был удивительно  жизнерадостный и  веселый  парень. Без  улыбки  на  лице  я его  и не помню. Из семьи  деревенской  интеллигенции  он  был  для нас,  младших  ребят, примером  во  всем. Футбол, волейбол, баскетбол -  игровые  виды  спорта,   культивируемые физруком, - в  них  он  был  признанным   лидером.   Вечера, на  которых он всегда танцевал  вальсы  со  школьными  красавицами,  всевозможные  работы  на  поле, субботники  в  школе -  всегда он  был  впереди,  на  виду. Его  все  любили   за   неиссякаемый  оптимизм,  природное  чувство  юмора  и  душевность.Он  хорошо  учился и  мы  все  знали, что  он  собирается  поступать в  летное  училище.  Мечта  стать летчиком  нам  казалась настолько  нереальной, запредельной  для  нашего  восприятия   ,  что   мы  с  восхищением  смотрели  на  него   и верили:  Колька  добьется, Колька  сможет.

           Он закончил десятилетку и  поехал  в район на медицинскую  комиссию.  После  обследования  врачи  сказали, что  в  легких  есть  пятна(затемнения)  от  пневмонии, которой он переболел  на  ногах  и  необходимо  быстренько пролечиться  в  стационаре,  чтобы успеть  на  вступительные  экзамены. Экспресс-лечение  оказалось  фатальным.   Действие  лекарства   пагубно  повлияло  на  головной  мозг. Новость   разнеслась по  деревне, как  гром среди  ясного  неба. И  сейчас, по  прошествии лет,  мне трудно сказать,  что  стало  причиной  происшедшего. Может  душевные  переживания  парня,  который  подчинил  свою  жизнь одной  цели  и   которая  вмиг стала  недоступной. Или   ошибка медиков, решивших  пролечить  быстро, но  что-то не  сработало, пошло не так.  Не   знаю.

                Из  диспансера  Николай  приехал  затравленным  зверьком.  Его  было  не  узнать. Он ходил  по деревне  в  фуфайке, всегда  в сапогах, сгорбившись.  Больше  улыбающимся  я  его  не  видел. Когда  наступал  приступ,  его  скручивали  и  сдавали  приезжающим на  вызов  санитарам.  Через  какое-то  время  он опять  появлялся и ходил  по  селу, опустив голову  вниз. Было  видно,  что  его  губы постоянно  что-то шепчут. Что?  На  мои  попытки  заговорить  с  ним  он  прищуривал  глаза, что-то  говорил  и, обойдя меня стороной, шел  своей,  только  ему  известной  дорогой.Ссутулившийся  и от  этого казавшийся маленьким.

        Николай..... так  мечтавший  стать  лётчиком. О  чём   он  разговаривает сам  с  собой? О небе? О  своей  мечте, не ставшей  реальностью? Никто и никогда этого не  узнает. Не узнаю и я.